Борис Фрезинский - Скрещенья судеб, или два Эренбурга (Илья Григорьевич и Илья Лазаревич)

В январе 1914 года вышел второй, декабрьский номер «Гелиоса»; его формат и объем несколько увеличились по сравнению с первым. Номер открывался сообщением о планах редакции; это обращение было вполне конкретным: «Первой и основной задачей редакция считает освещение новых путей в искусстве. В моменты, когда искания достигают наибольшей остроты и напряженности, всякая попытка разобраться в них не может считаться излишней. Редакция полагает, что издание такого журнала в Париже — центре современной художественной жизни — является большой и жизненной необходимостью. Русским художникам, живущим вдали от этого центра, „Гелиос“ даст возможность стать ближе к истокам французского искусства».

По-прежнему многие материалы номера были посвящены Осеннему салону 1913 года — центральному событию парижской художественной жизни (статьи А.Мерсеро, Л.Воксель, М.Ленуара, И.Л.Эренбурга и др.).

Как и в первом номере, здесь печатались материалы трех Эренбургов: Илья Лазаревич был представлен на сей раз вполне обстоятельным, с массой имен, критическим обзором «Пейзаж в Осеннем салоне» (статья была напечатана под его полным именем и лишь для сохранения преемственности в скобках указали «И.Эль»); Илья Григорьевич — стихотворением «В Брюгге», статьями «Новые поэтессы» (Ахматова, Цветаева, Шагинян, Моравская), «Французская литература в России», «Русская литература во Франции» и обзором новинок французской литературы (в содержании журнала после имени И.Эренбург в скобках указано: «Поэт», чтобы не путали с художником); Наталия Лазаревна — статьей «Обстановщики», которая самим названием (статья о дизайнерах) порадовала бы любителей обходиться без иностранных слов.

Сообщалось в номере и о планах издательства «Гелиос» — в них были как раз те книги, которые упоминал М.Талов, описывая заваленный корректурами стол Оскара Лещинского. Почти все объявленные в номере книги вышли, а вот третьего номера «Гелиоса» читатели не дождались — в 1914 году он перестал существовать…

В те годы в Париже И.Г.Эренбург профессионально занимался поэзией и каждый год выпускал по сборничку стихов. И.Л.Эренбург столь же профессионально занимался живописью — учился у мастеров в студиях, посещал музеи, не пропускал выставок, на которые тогда был щедр Париж, выставлялся и сам. Свои достижения он оценивал скромно; еще в 1910 году самокритично писал сестре «Я продолжаю работать в Академии Каньо. Позавчера опять была корректура Moris Denis [61] Морис Дени (1870–1943) — французский художник, символист. . Он мне указал на мои недостатки — очень интересно и правильно. Дело в том, что я теперь борюсь с грязными тонами и стараюсь делать красивые вещи, согласно принципу того же Дени: Votre étude doit toujours être une oeuvre d’art. Elle doit être belle et agrėable a regarder [62] Ваш этюд должен всегда быть произведением искусства. Он должен быть прекрасным и приятным для глаза ( франц. ). . Я стараюсь также оторваться от шаблонных красок и свободнее относиться к ним и выбирать те, что мне нравятся. Вот относительно этого Дени и говорил. Он находит, что я смотрю на тона „по кускам“. Беру один тон, нахожу в нем тот или другой оттенок, который мне нравится, и делаю его чище и красивее. А потом произвожу ту же операцию с другими тонами, не заботясь об общей гармонии, которой у меня нет. Можно изменять краски и тона, говорит он, но нужно сохранить гармонию. А она бывает чистой и красивой иногда и при серых тонах, а не ярких <���…> Это именно то, чего у меня не достает: гармонии. И это вещь, которая не приобретается или приобретается с трудом. Это дело вкуса и главным образом врожденного вкуса. Его-то у меня нет». (Любопытно, что знаменитый впоследствии парижский художник Мане-Кац, который в Гражданскую войну был в Харькове, писал в 1919 году об И.Л.Эренбурге: «В работах Эренбурга, даже при поверхностном знакомстве с ними, чувствуется, что художник больше понимает, чем умеет, что у него гораздо больше художественной культуры, чем технических познаний» [63] Творчество (Харьков). 1919. № 1. С. 32. ).

В Париже И.Л.Эренбург не только занимался живописью и регулярно посещал выставки, он писал о них. И еще — дружил с парижскими художниками. В одной из биографий Шагала сообщается, что, приехав в Париж в 1914 году, он обосновался в квартире художника Эренбурга в тупике Мэн, 18 [64] Daniel Marchessau . Chagall ivre d’images. Paris, 1995. P. 23. …

Обоим Эренбургам было свойственно стремление к изданию журналов. И.Г.Эренбург после того, как безвременно скончался «Гелиос», начал выпускать (совместно с В.Немировым, а точнее говоря — на его средства) поэтический журнал «Вечера». Образцом для него в какой-то мере служил петербургский «Гиперборей» (с ним «Вечера» установили деловую и творческую связь). Всего вышло два номера «Вечеров» — в мае и в июне 1914 года. И.Л.Эренбург, закончив университет и сдав докторат, почувствовал, что сможет уделять журналистике больше времени. Он задумал издавать общественно-политический журнал «Современный мир»; деньги на журнал согласился дать его отец Л.Г.Эренбург, приглашенный для консультаций с лидерами меньшевистской партии в Париж. Согласие было достигнуто…

Свободная художественная и литературная жизнь обоих Эренбургов оборвалась в августе 1914 года, с началом Первой мировой войны.

И.Л.Эренбург держался последовательно социалистической позиции и, чтобы избежать участия в войне, которую отвергал, вынужден был перебраться в нейтральную Швейцарию; жизнь там была нелегкой. Н.Л.Эренбург-Маннати вспоминала: «В 1914 году война застигла людей врасплох. Это обстоятельство для деятелей искусства было катастрофой: они привыкли разъезжать за границей и даже проживать там. Им пришлось худо. Все лишились возможности работать. Решительно все, бедные, как и богатые, были в нужде. На несколько лет все денежные получки из России были прекращены. В Лозанне, в 1914 году очутились три художника, приятели: Евгений Зак [65] Евгений Савельевич Зак (1884–1926) — живописец и график, уроженец Польши; жил и работал в Париже. (не Леон [66] Леон (Лев Васильевич) Зак (1892–1980) — живописец, график, сценограф и поэт; эмигрировал из России в 1920 г., с 1923 г. — в Париже. , который, слава Богу, жив и успешно работает), Крамштек [67] Польский художник; был застрелен в Варшавском гестапо. , Илья Эренбург (не писатель Илья Григорьевич, а Илья Лазаревич). Не брезгая грошовым заработком, они пошли веселой кампанией к дягилевскому костюмеру, дающему работу: окраску костюмов золотом (Дягилев в ту пору был в Лозанне с Мясиным [68] Леонид Федорович Мясин (1895–1979) — танцовщик, балетмейстер, мемуарист; в 1914–1921 и в 1924–1928 гг. солист в антрепризе С.П.Дягилева. , которым он тоиа увлекался; подготовлялись костюмы для будущих постановок)…» [69] Эренбург-Маннати Н. Русские художники XX века // Русские новости (Париж). 1968. № 1187. 22 марта. С. 2.