Николай Ковтун - Ангола в сердце моем

Однажды утром я проснулся и увидел, что по моей, так называемой постели, а также по моей груди, проложен «млечный» путь толщиной около одного сантиметра из миллионной армады маленьких рыжих муравьев, Пока я спал и лежал спокойно, то они меня не трогали. Но, как только я вскочил, как ошпаренный и начал стряхивать их с себя, началось страшное. Укусы их были болезненные до невыносимости, а освободиться от этих комашек никак не получалось.

Пришлось раздеться догола и с помощью своих коллег уничтожить ненасытных муравье. Тело потом чесалось еще долго. И это было мучительно, учитывая жару и потное обмундирование.

Уходя со своих позиций, противник минировал дороги, тропы и наши солдаты часто на них подрывались. Унитовцы подрывали мосты и их восстановление задерживало наше наступление.

Чтобы подрывать противопехотные мины мы вначале пустили бортовой КрАЗ, груженный пустыми 200 — литровыми бочками.

Мины взрывались, оставляя на шинах маленькие повреждения.

Водителем-смертником был отчаянный и бесстрашный лейтенант Бидо. Он прочищал путь остальным.

В этом бою мы впервые увидели и прочувствовали опасность взрывов бризантных мин. Жутко и страшно было смотреть на раненых и убитых, которых санитары сносили к одному ГАЗ-66.От осколка бризантной мины погиб лейтенант Бидо.

30 октября снова прилетел В. Громов и сообщил, что с 1 ноября мы будем наступать без техники в пешем порядке. Это нас никак не обрадовало. К тому же сезон дождей продолжался.

2 ноября, в первый день боевых действий, в пешем порядке, мы прошли около 20 км. Жара стояла страшная, пот лился ручьем, ноги были словно каменные. Перед операцией мы пошили из брезента, так называемые, бронежилеты из шести ниш для магазинов к АКМ, которые закрывали полностью грудь и бока. Пока мы их примеряли не двигаясь, вес ощущался не сильно, однако в движении пешком и по жаре пришлось ограничиться тремя магазинами. В вещевом мешке за плечами лежал сухой паек на трое суток, три жестяных 140 гр. банки консервированного тунца, 3 жестяных банки голландского сыра, 3 жестяных 75 гр. банки какао и 3 пачки пресного печенья названия «Agua i Sal» (в переводе — вода и соль). Для меня такого пайка даже на один день бы на хватило, а тут его надо было распределить на трое суток. Кроме сухпайка в мешке находились боеприпасы к АКМ и ПМ, по три ручных гранаты, брезентовая подстилка, две простыни, солдатское одеяло, туалетные принадлежности, письма, дневник и т. п. Все это весило около З0 кг. С таким грузом идти было очень тяжело, пришлось освобождаться от некоторых вещей, в том числе, уменьшили количество боеприпасов.

Шли очень медленно с соблюдением маскировки, никто не разговаривал и не курил, так как опасались нападения противника. С большим трудом шел советник начальника артиллерии подполковник В. Барабаш, он еле передвигался. Мне также было тяжело, но я держался. Наверное сказывалась закалка послевоенной сельской жизни.

Наша разведка постоянно засекала разведку противника, но унитовцы уходили, не вступая в бой, спешно покидая свои обустроенные базы.

В первый день пешего наступления, около 17.00, на боевые порядки бригады заходили шесть МИ-24 в готовности атаковать, но кубинский авианаводчик успел сообщить сигнал — «Я-свой!». Честно признаюсь — было очень страшно. Когда мы подошли к речушке, то даже помыться не было сил.

Следует отметить тактику действий бригады и противника. Боевые действия велись только в дневное время. Каждый день около 18.00 бригада выбирала на местности район, занимала круговую оборону, выделялись силы охраны и боевые дежурные расчеты. Первую пешую ночь я спал в гамаке под дождем, очень замерз и проклинал всех и вся.

7 ноября нас поздравили с праздником Великого Октября командование бригады, подсоветные и кубинцы. Кубинцы в честь праздника подготовили отменный плов, а накануне нам на пути встретилась большая антилопа и ее удалось убить. Ощущение от этого события было, мягко говоря неприятным, но в тех голодных условиях, об этом думалось меньше всего. По другому мы поступить не могли. Людей надо было кормить. Антилопа, размером с хорошую корову, находилась на расстоянии около 800 метров от нас. По решению командира бригады условия маскировки были нарушены и мы начали стрельбу по животному. Сделали один выстрел. В бинокль было видно, что попали в голову, но антилопа только отмахнулась головой, как от мухи и продолжала стоять. Переводчик Саша Поливин так загорелся стрельбой, что стрелял даже с РПК, но антилопа только отмахивалась и стояла спокойно дальше, как заколдованная. Сейчас трудно вспомнить, кто все-таки завалил ее, но когда мы подошли к ней, то она лежала замертво и мы насчитали более двадцати попаданий, большинство из них в голову.

Операция продолжалась. Противник уходил с насиженных мест, угоняя с собой местное население, не вступал в бой большими силами, а только мелкими подразделениями, в основном силами прикрытия.

В зоне боевой задачи бригады, противник оставлял базы с численностью от 300 до 600 кимб, которые по приказу командира бригады сжигались. При обнаружении большого скопления противника действия бригады поддерживались МИГ-19, МИГ-21 и боевыми вертолетами МИ-24. Освобожденных местных жителей передавали органам местного самоуправления.

20 ноября по распоряжению ГВС я вертолетом вылетел в Мусенде, затем в Маланже, а на следующий день самолетом в Луанду, для участия в отчетно-выборной «профсоюзной» конференции. В спецкомандировке все члены КПСС числились членами профсоюза. В работе конференции принимал участие посол Советского Союза в Анголе А. Калинин. В докладе с хорошей стороны отмечалась работа советников и специалистов 1 и 5 ВО, ПВО, 1 МПБР и 3 ПБР. Также была отмечена слабая подготовка и действия 3 и 21 ПБР. В 5 ВО отмечалась низкая подготовка зенитчиков, т. к. было сбито всего 2 самолета и 6 вертолетов ЮАР. В боевой подготовке отмечались низкая подготовка и действие разведчиков, низкая результативность боевых действий в горно-лесистой местности, отсутствие боевых действий ночью.

В целом состояние воинской дисциплины в ФАПЛА оценивалось удовлетворительно. Главной проблемой было названо дезертирство личного состава. Так, за весь 1982 г. из ФАПЛА дезертировало 8 тысяч человек, а по состоянию только на 01.10.1983 г. — 5000 человек.

Главный военный советник генерал-полковник Курочкин К. Я. в своем выступлении отметил усложнение военно-политической обстановки в стране, активизации действий формирований УНИТА, положительно оценил действия ангольских войск и наших советников в проводимой боевой операции.

ГВС не разрешил мне отпуск и перенес его до окончания операции, хотя в это время жена и дочь уже находились в Москве и ждали меня в отпуск, каждый день приезжая в Шереметьево к прилету самолета с Луанды. И этот путь они совершали ежедневно в течение 15 дней, веря и надеясь, что я скоро прилечу. Я тогда об этом еще не знал. Мое состояние и состояние моей семьи было удручающим.