Дженнифер Уорф - Посреди жизни

Это ждет большинство из нас, разве только нам очень повезет. Если кто-то упадет бездыханным по любой причине, дома или в толпе людей, его, вероятно, отвезут в больницу. И только медицинская бригада знает, что происходит в реанимационном отделении, потому что простым смертным туда вход заказан. Когда умирала моя мать, меня вытолкали из палаты, а двери заперли изнутри. Можно найти оправдания, веские причины – скажем, посторонний может занести инфекцию. Но боюсь, что дело не только в этом. Ведь родственник может попытаться остановить происходящее.

Шервин Нуланд был хирургом-консультантом в Йельской университетской больнице, а сейчас преподает в университете хирургию и историю медицины. В своей выдающейся книге «Как мы умираем», опубликованной в 1993 году, он описал процесс больничной реанимации настолько точно и объективно, насколько медик может описать его для непрофессионального читателя.

«Я бесчисленное количество раз видел, как эти команды сражаются в своих яростных боях, и раньше сам часто был их участником или руководителем. И я могу засвидетельствовать, что каждого одержимого бойца ведет в сражение парадоксальное сочетание человеческого горя и мрачной решимости победить. Целое с его бурным смятением отражает больше, чем сумма частей, но бешеная работа все-таки делается, и даже иногда успешно.

Все реанимационные действия, какими бы хаотичными они ни казались, следуют одной и той же основной схеме. Пациент, почти всегда находящийся без сознания из-за недостаточного притока крови к мозгу, быстро оказывается в окружении бригады. Задача медиков – оттащить его от края пропасти, остановив фибрилляцию, устранив отек легких или и то и другое вместе. Дыхательная трубка быстро вставляется в рот и проводится вниз по трахее, чтобы в легкие, заполняющиеся жидкостью, мог под давлением войти кислород. Если у больного фибрилляция, ему на грудь накладываются большие металлические электроды и на сердце посылается разряд в 200 джоу-лей [20] Джоуль – единица энергии, в данном случае электрической. – Примеч. ред. , чтобы прекратить ненужное дрожание – тогда есть надежда, что возобновится нормальное сердцебиение, и часто так и происходит.

Если правильный сердечный ритм не возникает, один из реаниматологов начинает массаж сердца, ритмично нажимая ладонями на нижнюю часть грудины со скоростью около одного толчка в секунду. Таким образом мы сжимаем желудочки сердца между плоскостью грудины спереди и позвоночником сзади и качаем кровь по сосудам, чтобы не допустить гибели мозга и других жизненно важных органов. Если этот подход – непрямой массаж сердца – эффективен, пульс можно прощупать даже на шее и в паху. И, хотя многие думают иначе, массаж через неповрежденную грудную клетку приводит к существенно лучшим результатам, чем прямой массаж сердца.

К этому моменту уже готовы капельницы для внутривенной инфузии сердечных препаратов, и более широкие пластиковые трубки, так называемые центральные катетеры, вводятся в крупные вены. Внутривенные лекарства нужны для разных целей: они помогают контролировать сердечный ритм, повышают устойчивость миокарда, усиливают его сокращения и выгоняют лишнюю жидкость из легких для ее последующего вывода почками. Но у каждого случая реанимации есть и свои черты. Общая картина сходна, но последовательность событий, реакция на массаж и лекарства, готовность сердца запуститься снова всегда уникальны. Мы можем быть уверены (хотя и не всегда об этом говорим) только в том, что врачи, медсестры и техники борются не только со смертью, но и со своей собственной неуверенностью. При реанимации неуверенность обычно сводится к двум основным вопросам: все ли мы делаем правильно? И должны ли мы вообще что-то делать?

Слишком часто ничего не помогает. Даже если на оба вопроса мы отвечаем уверенным “да”, фибрилляция может не поддаваться коррекции, миокард может не реагировать на лекарства, для ослабевшего сердца может быть неэффективен массаж, и вся попытка спасения проваливается. Если мозг не получает кислорода дольше, чем критические две – четыре минуты, его повреждение становится необратимым.

На самом деле немногие люди выживают после остановки сердца, и еще меньше выживших среди тех тяжелобольных людей, с которыми остановка сердца случилась в само́й больнице. Даже если яростные усилия реанимационной бригады каким-то образом увенчаются успехом, лишь около 15 % госпитализированных пациентов в возрасте до семидесяти лет могут надеяться выйти из больничных стен живыми после этой процедуры. И почти никто из тех, кто старше».

Вероятно, веками, даже тысячелетиями люди знали, что сердце может остановиться и снова забиться, хотя никто не оставил записей об этом для потомков. Еще двести лет назад некий доктор Сильвестр описал процедуру: нужно положить пациента на спину и поднимать его руки, чтобы облегчить вдох, а затем опускать их и прижимать к ребрам, чтобы облегчить выдох. Неизвестно, поверил ли ему кто-нибудь в начале XIX века.

Но столетие спустя эту идею подхватило несколько врачей, и была описана схожая методика в сочетании с искусственным дыханием «рот-в-рот». Ее описание даже включено в бестселлер Роберта Баден-Пауэлла «Скаутинг для мальчиков», изданный в 1908 году. Однако и тогда мало кто воспринял это всерьез, и уж точно не представители консервативной медицинской профессии, которым для принятия новой гипотезы нужны десятки лет. И все же всю первую половину XX века люди смутно знали, что если вы вытащили утопающего из канала или чего-то такого, то иногда его удается вернуть к жизни, если подуть ему в рот и потереть ему грудь.

В конце концов, уже в 1950-х годах, медики все же подхватили эту идею, и на факультете медицинских исследований университета Джонса Хопкинса (Балтимор, США) были разработаны современные методы сердечно-легочной реанимации – впрочем, другие коллективы врачей в других странах также работали над теми же теориями. За десять лет их находки и идеи широко распространились в медицине западных стран.

Затем медики придумали и опробовали и другие новые методы. Прямой массаж сердца – тот самый, который при мне делали доктору Хайему – был первым из этих методов, принятым в медицине, и он оставался популярным около десяти лет. Потом стали использовать электрические разряды, пропускаемые прямо через сердце, – это не так травматично и при этом более эффективно. Международные фармацевтические гиганты, производители медтехники немедленно начали соревноваться друг с другом – ведь на кону были огромные деньги! Еще и еще более мощные стимуляторы сердечной деятельности, больше и больше приборов для реанимации. Это стало бизнесом, огромным бизнесом.