Тотырбек Джатиев - Дика

— Да.

— В этом доме есть еще кто-нибудь? — снова задала вопрос Илита.

— Нет. Раньше здесь жили Санниковы, но их фашисты куда-то увезли.

— А твои родители живы?

— Их убили.

— Что же ты думаешь делать?

— Хочу найти партизан или добраться до Севастополя.

— Понятно. — Илита вздохнула.

Вот он, новым порядок, который с таким пафосом провозглашают фашисты. Они увозят из родных мест мирных людей, сажают их в концлагеря или расстреливают. Они убивают каждого, кто честен, кто не хочет стать рабом. Они морят голодом детей… Разве этот Валерик Волков не ребенок еще? А ведь он хлебнул столько горя, сколько иной раз не выпадало и на долю взрослого.

Илита посмотрела на Ибрагима. В ее взгляде была мольба: «Возьмем мальчишку с собой!» Ибрагим понял ее, кивнул.

— Слушай, — заговорила Илита, обращаясь к Валерику, — ты жил в этом селении?

— Да, жил, — ответил Валерик. — Я тут каждую улочку знаю, каждый камешек. А когда у меня родителей убили, я у знакомых ночевал. А днем по селению ходил и всё высматривал: где у фрицев танки и сколько солдат в школе стоят…

— Молодец! — сказала Илита. — Кем был твой отец?

— Сапожником. — Валерик поднял голову. — А на гражданской войне в армии Буденного служил. Его убили, потому что он партизанам помогал…

Помолчали. Потом Илита тронула Валерика за локоть:

— Собирайся. С нами пойдешь.

— А мне и собираться нечего — все мое на мне…

Валерик неслышно, как тень, скользнул с крыльца в темноту. Илита с Ибрагимом последовали за ним.

На востоке чуть засветлело. Близилось утро. Иван Петруненко, наверно, уже ждет друзей. В лес возвращались сухим руслом. Правда, после недавнего дождя оно уже не было сухим — под ногами разведчиков хлюпала вода.

Иван Петруненко оказался на месте. Услышав тихий свист Ибрагима, он бросился товарищам навстречу. Увидел Валерика — и остановился, недоумевающе глядя на него.

— Это наш новый попутчик, — объяснила Илита. — Мы его в Черкез-Кермене нашли. Родителей нет, убили фашисты…

— Вот как! — растроганно и мягко сказал Иван. Он, видно, вспомнил в это мгновение, что сам тоже остался без отца и без матери. — Ладно, будем корешами. Согласен?

— Согласен! — улыбнулся Валерик.

Они посидели на мокрой траве, пожевали оставшиеся в кармане у Ибрагима галеты, вытащили из тайника оружие. Иван рассказал, что ему удалось поговорить с местными жителями; он добыл ценные сведения о расположении танковых частей врага, но, возвращаясь, столкнулся с немецким патрулем и чуть было не попал в беду.

— Значит, это по тебе стреляли на окраине Черкез-Кермена? — спросила Илита.

— Было такое.

— Счастливый твой бог, Ванюша, — сказала Илита.

Что ж, задание было выполнено. Теперь предстояло самое трудное: снова перейти линию фронта, доставить собранные сведения командованию.

И тут им не повезло.

Они старались обойти стороною те два блиндажа, которые встретились им по пути в тыл. Вперед ушел Ибрагим. Он лучше других знал местность и обратный путь к линии фронта. И тут внезапно он наткнулся на третий блиндаж. Часовой не заметил разведчика, но, по-видимому, различил звук его шагов. Он наугад выпустил длинную очередь из автомата. Две пули попали в Ибрагима. Выронив автомат и схватившись обеими руками за грудь, Ибрагим стал медленно опускаться. Сидя на земле, он в ярости принялся рвать вокруг себя траву, негромко бормоча по-татарски:

— Мине яралады… Мине яралады!.. [7] Я ранен… Я ранен!..

Шедшие позади Илита, Петруненко и Валерик бросились к нему, осторожно подняли, потащили в укрытие и уложили там. Но Ибрагим вдруг приподнялся из последних сил, взглянул на Илиту и прошептал:

— Вот, Дика, убили, однако, Ибрагима…

Илита пыталась поддержать неожиданно потяжелевшее тело товарища, но не смогла, не хватило сил. Ибрагим умирал: он хрипел, кровь пузырилась на его губах…

— Ибрагим!.. — позвал Петруненко. Синие глаза его были полны слез…

У Илиты мелькнула мысль: хорошо бы перенести тело Ибрагима через линию фронта и похоронить товарища в Севастополе, который он так мужественно и храбро защищал. Но разве это удастся? Придется хоронить Ибрагима здесь, в этом лесу.

Разведчики нашли неподалеку глубокую воронку от случайного снаряда. Ножами расширили могилу для товарища. Опустили туда тело Ибрагима. Документов у него не было никаких, кроме фальшивой справки из немецкой комендатуры. Только в одном из карманов убитого Илита нашла помятое письмо с полустертыми, еле различимыми строками.

Она посветила фонариком, разобрала несколько слов: «…будь здоров, папа, и, пожалуйста, побыстрее убей Гитлера…»

Да, Ибрагим как-то говорил, что у него двое пареньков… Теперь его ребятишки остались сиротами, как Иван Петруненко, как Валерик Волков… Обидно, обидно до смерти!..

Тело Ибрагима забросали землей.

Они уже собрались в путь, когда Валерик вопросительно посмотрел на Илиту.

— Можно, я возьму автомат Ибрагима?

— Конечно! — Илита обняла мальчугана. — Теперь ты солдат! Ты займешь место героя-разведчика Ибрагима Ибрагимова.

Валерик прижал автомат к груди и произнес, словно клятву:

— Я буду драться с фашистами, как дрался Ибрагим. Я отомщу врагам за отца, за маму, за Ибрагима!..

— Ты хорошо сказал, Валерик! — похвалила его Илита.

Они постояли несколько минут у могилы Ибрагима. Ни Валерик, ни Иван Петруненко не вымолвили ни слова. Только Илита тихо сказала:

— Прощай, друг. Прощай, Ибрагим!..

Разведчики тронулись в путь. Лес вскоре кончился. Начались густые кустарники, то и дело перемежавшиеся оврагами. Недавние дожди безжалостно размыли землю, ноги при каждом шаге вязли в липкой грязи. Высоко над головой прошли бомбардировщики врага, и вскоре южнее, наверно в районе Севастополя, послышалось густое уханье тяжелых разрывов. «Утюжат Севастополь, гады, хотят сломить волю его защитников!»

Петруненко шел впереди. За ним безмерно уставшая Илита. Эти двое суток в тылу фашистов казались ей вечностью. Да, если за штурвалом самолета испытываешь большое напряжение, то здесь, в разведке, — нечеловеческое. Каждый шаг грозит смертью. Каждое движение может стать последним. И главное, твоя ошибка, даже малая, ставит под угрозу товарищей. Вот где закономерно правило: «Один — за всех, и все — за одного».

Рассвет уже начался. А туман, к счастью для разведчиков, все еще был густым — солнце не растворило его, не прогнало. «Хоть бы еще часок-другой туман продержался», — подумала Илита, оглядываясь на шагавшего следом Валерика. Мальчик тоже выбивался из сил, но ни разу не пожаловался, не попросил отдыха. На особенно трудном переходе через крутой овраг Петруненко пытался было взять у него автомат. Но Валерик не отдал. Глаза его сверкнули, когда он сказал: