Лариса Литвинова - Летят сквозь годы

У Тани было такое настроение, когда совсем не хочется думать о войне. Она давно не виделась с Владимиром — истребители перелетели на новый фронт раньше, — поэтому тосковала и волновалась, но грусть притаилась лишь в главах, а губы улыбались. Необъятная ширь полей, прекрасная погода, цветущие сады — все словно бы предвещало счастье.

— Таня, что ты притихла? — подала голос Вера. — Мелитополь справа. Командир полка заходит на посадку.

— Я вижу.

— А какие сады кругом! Как цветут!

— Вижу. Все время любуюсь. И кажется, война вроде совсем кончилась. Володьку бы скорее увидеть.

— Теперь скоро встретитесь! Я рада за тебя, Танюшка. Ты за последнее время прямо расцвела.

— Только я боюсь за него. Ведь каждый день бои. Сейчас где-нибудь с «фокками» или «мессами» сражается. В любую минуту могут сбить.

— А ты не думай о худшем. Думай… да так оно и есть, что он сбивает заклятого врага!

Перебазирование полка заняло несколько дней. Наконец Белоруссия. Аэродром у населенного пункта Сеща, где приземлился полк, был весь искорежен воронками. На границах виднелись траншеи, окопы. Везде — следы недавних сражений. Населенный пункт значился на картах, но не существовал — лишь остовы печей отмечали бывшие улицы. Верхушки деревьев были скошены артиллерийскими снарядами.

Личный состав полка разместился в землянках, вырытых в березовой роще на окраине аэродрома. Белые стволы берез и кудрявая молодая листва. До чего же красиво!

— Вот жалость, что я не умею рисовать, — говорила Вера. — Впрочем, воздух весенний, пение соловья разве нарисуешь?!

— А ну, штурман, нарисуй по памяти все дороги и речушки. Сможешь?

Таня прикрыла планшетом Верину карту.

Сразу же после перелета летчики и штурманы занялись изучением нового района действий. Карты пестрели зелеными пятнами лесных угодий, сетью проселочных дорог, точками множества населенных пунктов, которых, как и Сещи, может, нет в действительности. Масса мелких — и ни одного характерного ориентира.

Чем больше вглядывалась Вера в карту, тем ярче представляла всю сложность предстоящих полетов.

«Каково-то придется молодым штурманам?! Они летали на Кубани и в Крыму — там с ориентировкой проще. А здесь не начались бы блуждания. Нужно проверить всех в звене, — решила Вера. — Ведь меня скоро будут слушать на партбюро».

Припомнились неоднократные беседы Марии Ивановны, парторга, которая личным примером постоянно учила быть заботливой, внимательной к каждому человеку. Когда встал вопрос об обучении штурманскому делу в полку. Мария Ивановна сказала: «Вера Белик только штурман звена, но хороший штурман. Зрительная память, умение быстро и точно произвести нужные расчеты отличают ее. Рядом Макарова — верный друг, опытный летчик. Они вместе сделали около семисот боевых вылетов без единого случая потери ориентировки. Белик готовилась стать учителем математики. Кому же, как ни ей, молодому коммунисту, можно поручить вести занятия с группой штурманят?!»

Вера была горда поручением, с величайшей ответственностью и удовольствием читала лекции, практически готовила из штурманят штурманов. А сейчас, в новых условиях, естественно, волнуется за них. Повторить с ними задачу Тани — восстановить по памяти карту — полезно.

Сначала, конечно, сама. Вера вынула из планшета лист бумаги. Карандаш уверенно забегал, нанося сетку дорог и извилистых речушек.

— Готово! — Она, довольная, протянула исчерченный лист Тане: — Сверяй с картой.

— Ай да мы! Спасибо нам. Точная копия. Совершенно спокойно могу лететь со своим штурманом вообще без карты, — шутливо сказала Таня. — Вот какая у нашей Веры зрительная память. Ей небось и уроки учить не приходилось. Посмотрит раз — сразу все запомнит.

— Нет, уроки учить приходилось. Пусть мои будущие ученики знают: уроки учить необходимо. Уж на что я черчение не люблю, а вот карты черчу охотно.

…Солнце клонилось к закату. В роще посвежело. Сгущались сумерки. Девушки свернули свои карты. Но идти в землянки не хотелось. Уселись в кружок и запели тихо-тихо, чтобы не спугнуть очарование настороженного весеннего вечера.

Вдруг откуда-то из глубины леса донеслась музыка. Громче, громче. В музыку вплетался шум шагов. Между белыми стволами берез замелькали темные фигуры. Девушки вскочили, прислушиваясь к чужой, нерусской, речи.

— Неужели немцы?

— Что за чудеса! Откуда им взяться?

Кто-то нашелся, звонко закричал:

— Стой! Кто идет?

— Франсе, франсе… Слышим песню… женски голоса. Вот пришла музыка…

И тут же раздалась мелодия «Катюши». На пришельцах была иностранная форма. Еще не зная, кто они такие, девушки почувствовали: не враги. Так приветливо улыбаться могут только друзья.

Это в самом деле оказались друзья из дивизии «Нормандия — Неман». Они пришли знакомиться с советскими парнями и были приятно удивлены, что встретились с девушками.

— В темноте, да не в обиде, — объявила Таня, — устраиваем вечер музыки и танца. Поговорить-то не удастся. В боях с фашистами мы говорим на одном языке — бьем их без всяких слов. Правда? И почему наши студентки французского не знают?! Сейчас бы перевели, — добавила она с досадой.

На этот раз Таня была не права: в переводчиках никто — и она сама в том числе — не нуждался. До самого отбоя кипело в березовой роще непринужденное веселье. Танцевали, не обращая внимания на поднимаемую ногами пыль, пели хором русские песни. Французы, не зная слов, отлично владели мелодией. Что же касается улыбок, то они всегда интернациональны.

Приятное воспоминание осталось от этой неожиданной встречи — на другой день «Нормандия — Неман» сменила аэродром.

С первых дней на новом участке фронта полк вел напряженную работу. Ночью летный состав выполнял боевые гадания. А днем шла учеба: проводились тренировочные полеты по разным маршрутам, изучался район действий. Ориентировка над лесистой местностью очень затруднительна. Малейшая ошибка — неумение точно определить местонахождение самолета — могла привести к роковым последствиям. Вот почему особенное внимание уделялось штурманской подготовке.

Вера прямо-таки не знала ни сна, ни отдыха. Таня не уставала подшучивать над подругой.

— Я ревную, — надувала Таня губы. — Ты совсем меня забросила, натаскивая своих штурманят.

— Беру пример с командира экипажа, — парировала Вера. — Когда я была в «зеленых», ты тоже со мною возилась. Да и теперь тебя медом не корми, дай вывезти новенькую.

В действиях наземных войск было некоторое затишье перед бурей.

В каждый полет летчики и штурманы отмечали изменения как на своей территории, так и на занятой еще противником. Наращивались огневые средства; ночники вылетали на подавление вражеской артиллерии. Вели разведку. А однажды была поставлена задача летать в течение ночи над своими войсками, чтобы гулом моторов глушить, маскировать шум их передвижения.