Кирилл Фролов - Святые и пророки Белой Руси

Что касается эпизода с его единичным неприятием в Москве, то его причина кроется не в вероисповедном или национальном вопросе (здесь дерусификаторы русских снова лгут), она банальна: первопечатники (и Скорина, и Федоров) оставляли без работы целую привилегированную корпорацию переписчиков книг, ибо они их оставляли безработными так же, как цифровые технологии оставят без работы очень многих людей в XXI в. Поэтому переписывателям проще было скомпрометировать печатников, чем переучиваться, а вера и национальность здесь ни при чем!

Скончался Скорина, ориентировочно, в 1551 году.

Как только фабрикаторы антирусского «пседобелорусизма» и «литвинства» не фальсифицируют наследие Франциска Скорины! Разберем их демагогию «по полочкам». Сначала «их» цитата, затем мое опровержение:

«Тогда, в начале XVI века, Библия в католических костелах читалась во время проповедей на латинском языке, а в православных церквях — на старославянском. Оба языка были абсолютно непонятны простому народу».

Сравнение церковнославянского языка с латынью и заявление о его «непонятности простому народу» не выдерживают критики. О том, что церковнославянский и русский языки нерасторжимы, свидетельствует малороссийский православный филолог XVII в. Иоанн Ужевич и многие другие выдающиеся лингвисты: «Какова же была языковая ситуация в середине XVII в. в Юго-Западной Руси? Она обрисована в грамматике Иоанна Ужевича (1643 г.). В ней описывается “Lingua sacra”, или «словенороссийский язык» (так именовался церковнословянский), — высокий книжный язык, язык богослужения и богословия, “lingua slavonica”, или «проста мова», — гражданский, светский литературный и деловой русский язык, и “lingua popularis” — диалектная речь» [96] Б.А. Успенский «Краткий очерк истории русского литературного языка (XI–XIX в.в.) М., 1994. . В Киеве в 1627 г. «протосингел от Иерусалимского патриаршего престола и архитипограф Российския церкви» ученый монах, подлинный энциклопедист того времени Памва Берында издает толковый словарь «Лексикон словенороссийский, или слов объяснение». В нем «руская» речь (в послесловии к Киевской Постной Триоди 1627 г. Берында называет «просто мову» «российской беседой общей»), противопоставляется народным диалектам — «Волынской» и «литовской» мове. Кодификация «словенороссийского» языка была произведена в основном в Киеве, Львове и Вильне. «Грамматика» Мелетия Смотрицкого стала учебником церковнославянского языка для всей Русской Церкви буквально на века. «Проста мова» стала основой общерусского литературного языка «…Действительно, «проста мова» не оказала почти никакого влияния на современный украинский и белорусский литературный языки… Однако на историю русского литературного языка «проста мова» как компонент юго-западнорусской языковой ситуации оказала весьма существенное влияние. Достаточно указать, что если сегодня мы говорим об антитезе «русского» и «церковнославянского» языков, то мы следуем именно югозападнорусской, а не великорусской традиции… Это связано с тем, что условно называется иногда «третьим южнославянским влиянием», т. е. влиянием книжной традиции Юго-Западной Руси на великорусскую книжную традицию в XVII в.: во второй половине XVII века это влияние приобретает характер массовой экспансии югозападнорусской культуры на великорусскую территорию» [97] Б.А. Успенский «Краткий очерк истории русского литературного языка (XI–XIX в.в.) М, 1994. . Если внимательно читать все написанное, переведенное и изданное Франциском Скориной, то мы увидим, что он пользовался не «литовским диалектом» русского языка, не мифическим «старобелорусским языком», а «простой мовой», «российской беседой общей», то есть русским литературным языком, к которому вполне принадлежит и слово и термин «посполитый» (некрепостной): «Библия Руска выложена доктором Франциском Скориною из славного града Полоцька, Богу ко чти и людем посполитым к доброму научению. (Книга Исход. Прага, издание доктора Франциска Скорины из Полоцка, около 1519. 76 лл. Тит. л., la, заглавие: «Книги вторыи Моисеевы, зовемые Исход, зуполне выложены на руский язык доктором Франъциском Скориною с Полоцъка, Богу в Троици единому и пречистой Матери Его ко чти и людем посполитым к науце») [98] https://zhenziyou.livejournal.com/30194.html .

Разбираем фальсификат дальше:

«…в противовес ей (Москве — КФ) жители Великого княжества Литовского стали подчеркивать существование Руси Литовской… Своих соседей они начали называть «московитами», «москалями», «Москвой», а себя, соответственно, «литьвинами», «литвинами», «литвой». «Руськими людьми» по-прежнему именовали себя лишь жители современной восточной Беларуси и Смоленщины. И это не имело ничего общего с современным смыслом слова «русский» [99] http://www.istpravda.ru/digest/8309/ .

Истина прямо противоположна лжи фальсификаторов. Термин «Русь Литовская» появился не в противовес Московской Руси, а как символ единства всей Руси, он означал, что Литва — это не Речь Посполитая, не Жмудь, а, как и Москва, — Русь. Термины «московитяне», «литвины», «украинцы», «сибиряки», «поморы», «рязанцы» — это географические, а не этнические термины, о чем блистательно написал покаявшийся в «историософской ереси украинства» великий знаток малороссийских песен, ректор Киевского императорского университета святого Владимира Михаил Александрович Максимович в своем историческом сокрушительном по аргументации и убедительности труде «О наименовании Киевской Руси Россией» [100] https://rusmskii.livejournal.com/3168.html .

Сподвижник первопечатника Московской Руси о. Иоанна Федорова Петр Мстиславец родился в городе Мстиславле, и сведения о его жизни до знакомства с о. Иоанном Федоровым отсутствуют. В 1564 году он печатает вместе с диаконом Иваном Федоровым первую печатную книгу в Московской Руси — «Апостол», в 1565 году они вместе, как символ единства Запада и Востока Руси, печатают «Часовник», причем — два издания. После этого они по указу царя Иоанна IV в 1568 году они покидают Москву и направляются на Западную Русь, в Заблудово, где им покровительствовал православный гетман Ходкевич; в его заблудовском имении они совместно выпускают «Учительное Евангелие». В их исходе на Западную Русь виден Божий Промысел: перед угрозой унии и дерусификации православные апологеты и миссионеры были особенно нужны именно там. Собственно, митр. Макарий и царь Иоанн IV, очевидно, так и планировали, а версия гонений на них в Москве является и русофобской пропагандой, и, одновременно, «легендой», без которой «гонимых москалями» в Речи Посполитой не приняли бы. Именно православные, потому что вероисповедание Франциска Скорины не вполне ясно. А может быть, Божий Промысел совпал с намерением дьякона Иоанна, Петра и их московских православных друзей сознательно отправиться защищать Православие в Западной Руси.