Кирилл Фролов - Святые и пророки Белой Руси

В марте 1620 года П. Сагайдачный с несколькими тысячами казаков встречал Иерусалимского Патриарха Феофана на русско-польской границе. Летописец писал, что казачьи полки, плотными шеренгами окружившие кортеж Патриарха: «охраняли Святейшего Отца словно пчелы матку».

Накануне Успения 1620 года в Киево-Печерской лавре состоялась тайное совещание представителей духовенства, православной знати и братств. Убедившись, что патриарх Феофан имеет грамоту, подписанную Константинопольским Патриархом Тимофеем и несколькими митрополитами, которой он был уполномочен осуществлять надзор и исправление недостатков в церковной жизни на территориях Речи Посполитой, находящихся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, а также учитывая, что Иерусалимского Патриарха в Киеве сопровождал экзарх Константинопольского Патриарха архимандрит Арсений и прибывшие несколько лет назад в польское королевство митрополит Софийский Неофит и епископ Страгонский Авраамий, участники совещания постановили просить Патриарха Феофана о посвящении митрополита и епископов для всех епархий Речи Посполитой. Было также отмечено, что это не будет противоречить положениям конституции Речи Посполитой, принятой на сеймах в 1607 и 1618 гг.

Вероятно, решение о восстановлении православной иерархии в Киеве было принято во время встречи Патриарха Феофана с Константинопольским Патриархом Тимофеем в Стамбуле, куда он заезжал по дороге в Москву. Об этом свидетельствует целый ряд фактов, а именно:

1. Патриарх Феофан поехал в Москву не обычным путем через Болгарию, Румынию и Украину, а решил ехать через земли татар — по Волге.

2. В свите Феофана очень кстати оказались прибывшие в Речь Посполитую за несколько лет до этого два необходимых для совершения епископской хиротонии архиерея: митрополит Софийский Неофит и епископ Страгонский Авраамий, а также экзарх Константинопольского Патриарха, архимандрит Великой церкви Арсений.

3. По прибытию в Киев Феофан обратился к православным с грамотой, в которой призывал их избрать себе епископов, не опасаясь последствий со стороны католических властей, «как некогда родители Моисея не убоялись приказа фараона, а святые апостолы суровых пилатов и иродов».

4. По его благословению в Киеве и Буше были созваны церковные соборы.

Все эти действия Иерусалимский Патриарх не мог совершать иначе, как с личного согласия Патриарха Константинопольского. Экзарх, архимандрит Арсений, мог лишь контролировать точность исполнения уже ранее достигнутых договоренностей.

К концу сентября 1620 года были посвящен в сан митрополита Киевского и Галицкого игумен Михайловского монастыря Иов Борецкий. В сан архиепископа Полоцкого, управляющего Витебской и Мстиславкой епархиями, — иеромонах Мелетий Смотрицкий, епископа Перемышльского и Самборского — игумен Межигорского Преображенского монастыря Исаия Копинский, епископа Владимирского и Брестского — архимандрит Трахтемировского монастыря Изекииль Курцевич, епископа Луцкого и Острожского — игумен Черчицкого монастыря Исаак Борискович, епископа Холмского и Бельского — игумен Милецкого Николаевского монастыря Паисий Ипполитович-Черковский.

Проводив Патриарха Феофана до границы с турецкими владениями, гетман Сагайдачный обратился к нему с просьбой о разрешении Войска Запорожского от греха братоубийственной войны против православных московитов. Патриарх прочел над коленопреклоненными запорожцами молитву и дал им разрешительную грамоту, впрочем, после сурового назидания.

Мелетий Смотрицкий писал, что этом, так: «Патриарх бранил казаков за то, что они ходили на Москву, говоря, что они подпали проклятию, потому что московиты — христиане». В октябре 1620 года Патриарх Феофан отбыл в Палестину.

Тем временем по требованию папского нунция, король Сигизмунд III резко осудил восстановление православной иерархии, которое угрожало унии: «Легкомысленные люди простонародного происхождения осмелились против прав его величества и без ведома его королевской милости принять посвящение на митрополию и епархии живых владык (ред.: имеется в виду униатских) у подозрительного чужеземца, подданного турецкого императора, который во владениях его королевской милости не имел никакой юрисдикции». В своем универсале король пытался утверждать, что Феофан был не Патриархом, а обычным шпионом турецкого султана, а рукоположенные им епископы являются изменниками, перешедшими на сторону султана, дабы под прикрытием религии осуществлять коварные происки против польской короны. Далее: даже если бы Феофан и оказался настоящим Патриархом, он не имел права совершать рукоположения в Речи Посполитой, так как Киевская митрополия принадлежит юрисдикции Константинопольского, а не Иерусалимского Патриарха. Если бы даже Константинопольский Патриарх дал полномочия Иерусалимскому Патриарху совершать рукоположения на своей канонической территории, этого недостаточно для их законности в Речи Посполитой, так как для этого в первую очередь необходимо официальное позволение короля. И в любом случае это было изменой Короне и оскорблением его королевского величества как подателя церковных достоинств и бенефиций.

В ответ на столь серьезные обвинения, православные опубликовали грамоту Константинопольского Патриарха Тимофея, которой он делегировал Патриарху Феофану полномочия осуществлять канонический надзор и отправлять все священнодействия на время его пребывания на территории Речи Посполитой. Были также обнародованы универсалы короля Сигизмунда III и коронного гетмана Жолкевского, предписывавшие обеспечить Патриарху Феофану беспрепятственный проезд по территории государства, и личные письма короля к Иерусалимскому Патриарху, из которых следовало, что до посвящения православных архиереев король Сигизмунд отнюдь не считал Патриарха ни самозванцем, ни шпионом. Относительно того, что на хиротонию не было согласия короля православные отвечали, что, согласно тексту присяги, произнесенной Сигизмундом III на коронационном сейме в декабре 1587 года, король поклялся нерушимо сохранять права и установления православной церкви, к которой принадлежит значительная часть его подданных. Важнейшей частью этих прав является право иметь свою иерархию, что было неоднократно подтверждено конституциями сейма и различными королевскими привилегиями. Что касается мнимого нарушения православными прав короля на «презентацию» кандидатов на архиерейские кафедры, то православные категорически протестовали против навязывания польским правительством Православной Церкви канонического права Церкви католической. Согласно католическим канонам, право избрания епископов принадлежит верховной власти Римского Папы, который делегирует это право католическим королям, выступающим в роли исполнительного органа папской власти. Эту трактовку королевского «права подавания церковных хлебов» польское правительство пыталось навязать православной церкви. Православные же, не отвергая королевских претензий, объясняли, что Православная Церковь трактует это королевское право иначе, чем католическая, а именно как привилегию короля представлять государственной власти избранного Церковью и уже рукоположенного епископа. Но в случае короля Сигизмунда III это оказалось невозможным ввиду того, что он сам уже нарушил этот порядок и собственную присягу, презентовав без ведома Константинопольского Патриарха, духовенства и своих православных подданных Киевского митрополита Михаила Рогозу и прочих епископов, уклонившихся в унию, — чуждому и иноверному пастырю, Папе Римскому.