Максимилиан Саукке - Неизвестный Туполев

В отделе «103» Андрей Николаевич продолжал работу над самолетом, ставшим впоследствии известным под именем ТУ-2.

Структура отделов была четко продумана. В инженерные дела руководители от НКВД, по причине недостаточной осведомленности в хитросплетениях авиационных наук, не вмешивались. Они отвечали за все виды снабжения, связи с другими организациями (ВВС, ЦАГИ, заводы-смежники), систему охраны и безопасности. Они же подписывали технические документы, подготовленные инженерами.

Каждый СТО имел свои спальни. Они различались по фамилиям старост, отвечавших за соблюдение установленных правил внутреннего распорядка. Туполевцев разместили в четырех помещениях. Спальня, где стояли койка и тумбочка А. Н. Туполева, а старостой был А. П. Алимов, занимала Дубовый зал на шестом этаже с балконом (естественно, зарешеченным), выходящим на Дворцовый мост реки Яузы.

В свое время зал по замыслу А. Н. Туполева предназначался для разного рода совещаний, приема иностранных авиационных делегаций. Теперь он стал камерой для своего создателя и его соратников.

Здесь уместно рассказать об одной особенности туполевского характера. Андрей Николаевич не терпел слова «мелочь». Все должно делать ответственно и добротно. Готовые для сдачи заказчику помещения нового корпуса КОСОС Туполев, как правило, осматривал сам. Дубовый зал не стал исключением. За качество работ отвечал техник-смотритель В. К. Фетисов.

ИМТУ. Коровий брод, дом 3. 1911 г.

Вот как он описал посещение Андреем Николаевичем Дубового зала перед окончанием всех работ:

Работы по залу для иностранных гостей закончены. Разделаны потолочные плафоны. Дубовые панели стен и карниз последний раз покрываются спиртовым лаком. Квадратные никелированные стойки парапета балкона блестят. Через час-полтора можно будет закрыть дверь и повесить ключи на доску шестого этажа.

Номер 615 уже закреплен за этим залом. Настроение приподнятое. Многомесячные труды дают свои плоды. Два пожилых паркетчика ползают на коленях, доводя шлифовку до нормы.

Дверь бесшумно открылась, беззвучно вошел Андрей Николаевич. Я не знаю, сколько он стоял, так как находился спиной к двери.

— Хозяин пришел, — шепотом произнес старший.

— С окончанием не плохо бы и обмыть. Не обеднеет, — добавил второй.

— Ш-ш-ш, — прошипел старший, — накаркаешь еще!

Повернувшись, я увидел Андрея Николаевича. Он был одет непривычно для меня. На нем была шляпа и костюм строгого покроя.

— Здравствуйте, Андрей Николаевич.

— Здравствуй, — не подавая руки, ответил он. — Как паркет?

— Во! — Восторженно ответная, подняв большой палец правой руки. Так мы привыкли выражать свои положительные эмоции.

Андрей Николаевич не разделил этих эмоций. Он пристально и внимательно стал оглядывать зал от плинтуса до плафона.

— Принеси тряпку! Почему ты в ботинках? Видишь, мастера в носках!

Лицо его помрачнело и не предвещало ничего доброго. Пожилой паркетчик быстро поднес кусок мешковины. Короткий столярный фартук был вытерт до белизны. Подушечки наколенников были заштопаны.

— Положи в коридор.

Выйдя в коридор, он тщательно вытер ботинки. То же сделал и я. Рядом лежал видавший виды кусок мешковины. Я, сознавая всю бестактность своего жеста, готов был провалиться сквозь землю.

Если бы он гневался или ругался! Вспышка гнева — это уже разрядка. Я сумел испытать на себе эту характерную черту его сложного характера. Он был спокоен и молчал, но это спокойствие не отражает его внутреннего состояния. Может произойти непоправимое, и мне не придется даже извиняться.

Войдя в зал, он пересек его по торцевой части. Дошел до угла, присел на колено и достал из кармана бильярдный шар. Этот светло-серый шар, который он держал в правой руке, потряс меня до основания.

Прицелившись в диагональный противоположный угол, он резким движением кисти направил его туда. Большую часть пути шар катился быстро и ровно. У меня появилась надежда, что он благополучно достигнет противоположного угла, но… Шар, как будто наткнувшись на невидимую преграду, резко изменив направление и замедлив стремительный бег, лениво покатился без цели к стене.

— Дурак! — Туполев резко пересек зал и, уходя, выстрелил:

— Завтра в восемь!

Мы стояли расстроенные и растерянные.

— Ну, что? Может, догонишь? Попросишь с окончанием! — сказал старший.

— Нет, не догоню! Пока ботинки одену, он уже уйдет. Вот Василий Кузьмич, он в ботинках, ему сподручнее.

— Вот черт! Где же это я сплоховал? Сейчас узнаем. Шар-то он оставил.

Я снял ботинки. Еще раз послал шар из того же угла, и опять он, докатившись до этого места, изменил направление. Остаток дня мы не один десяток раз прокатывали шар в самых различных направлениях. В том месте, где шар менял направление, паркетчик делал почти неуловимое движение циклей, и все становилось на свое место. К концу дня мы добились того, что бильярдный шар безупречно прикатывался туда, куда его посылала рука.

Попрощавшись и закрыв дверь, я отправился в контору. Настроение было удрученное.

Утром, без десяти восемь, я был в зале. Заглянул Макаров Лука Захарович — старший из паркетчиков. Увидя, что шар ровно катится по паркету, сказал:

— Ни пуха, ни пера!

В восемь ровно, глухо покашливая, вошел Андрей Николаевич в своем обычном одеянии.

— Ну, как это у вас выражается хорошая работа?

— Извините, Андрей Николаевич.

— Забыл украинскую поговорку «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь!»?

— Поучительная поговорка. Запомню.

— Дай-ка шар!

Отойдя к окну, он оттуда послал шар в угол. Шар благополучно прибыл по адресу.

— Пошли его ко мне!

Исполнив его команду, я перешел в другой угол, зная, что туда будет направлен шар. К моему удивлению, Андрей Николаевич, положив шар в карман, подошел ко мне.

— Знаешь теперь, как настилается паркет?

— Теперь знаю.

— А я нет! Паркет не настилал! Какая разница между паркетом «на рейку», «на гребень», «ласточкин хвост»?

Я рассказал ему о конструкциях паркетных полов. Он, улыбнувшись, сказал:

— Ну, вот мы сравнялись. Я узнал все виды паркета, а ты познакомился с приемкой. Надеюсь, пригодится.

Пожав протянутую руку, я облегченно вздохнул. Тогда я не мог предположить, что этому залу не суждено принимать иностранных гостей, а через несколько лет здесь будут стоять кровати ближайших соратников Туполева, в том числе и его.

Среди пойманных НКВД «врагов народа» были и такие личности, к которым не благоволила и царская охранка. Так, например, Иван Михайлович Косткин участвовал в событиях 1905 года. Он занимался отливкой оболочек для бомб. После ареста и годового пребывания в Нижегородском остроге он эмигрировал во Францию. Там окончил высшее учебное заведение.