Георгий Санников - Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Для меня до сих пор остается загадкой, как Пик понял то, что я сказал, но он вытащил из кармана лист бумаги и отдал мне. Шверник сделал то же самое вслед за ним. Я быстро перевел тексты. Не сказав после этого не единого слова, Пик быстро покинул помещение, за ним последовал Шверник. Оба, вероятно, хотели увидеть свет и глотнуть свежего воздуха. Это было очевидно. Я тоже не задержался дольше в этой комнате.

В марте в Москве умер дядя моей жены, известный конструктор самолетных двигателей Швецов. Моя теща попросила Нину приехать на похороны в Москву. В секретариате СКК я узнал, что на следующее утро специальным самолетом в Москву летит супруга Кобулова. Так как билетов на самолеты Аэрофлота не было ни на этот, ни на следующий день, мы решили попросить ее взять нас с собой в Москву. После вечерних переговоров у Кобулова она всегда угощала меня испеченными ею пирогами и другими вкусными вещами.

На следующий день в 8:30 мы были в аэропорту Шёнефельд. Вскоре мы нашли наш двухмоторный самолет. Рядом с ним стояли два открытых грузовика, полные чемоданов, ящиков и всевозможных дорожных сумок. Через час после того, как этот багаж исчез в самолете, я поднялся по трапу и обнаружил там супругу Кобулова. Она узнала меня, и я объяснил ей ситуацию. Я спросил ее, не может ли моя жена лететь с ней. К моему удивлению она отказала мне в этой просьбе. Якобы машина и так уже перегружена. Когда я спускался вниз по трапу, то услышал насмешливое замечание одного человека из окружения Кобулова: «Что, Александр, номер не удался?» «Жизнь вас за это накажет!» — крикнул им я. Эти люди могли думать только определенными категориями.

К счастью, руководитель представительства Аэрофлота вошел в наше положение и распорядился продать нам один билет на ближайшей рейс из брони.

О волнениях в ГДР в июне 1953 года советский народ узнал из сообщения ТАСС, опубликованного в то время во всех советских газетах. В нем говорилось, что в ГДР «произошли волынки». Речь шла не о народном музыкальном инструменте, «мешке с дудочками», а о понятном русскому уху слове «волынить», то есть затягивать дело, увиливать от работы. Такое объяснение политических событий в ГДР, конечно, не могло способствовать их пониманию. Оно скорее было направлено на то, чтобы замаскировать происходившие в реальности события.

Говорили, что такое объяснение придумал Семёнов. Может быть. Так это или не так, но «музыка волынки» звенела в июне 1953 года у нас в ушах. В ее сопровождении в советском секторе Берлина было объявлено чрезвычайное положение. Я тогда в ночь на 17 июня переводил на немецкий язык приказ военного коменданта Берлина генерал-майора Дибровы. Он был отпечатан тиражом в два миллиона экземпляров в типографии «Taeglichen Rundschfu», газеты советской военной администрации. Один экземпляр этого приказа я сохранил у себя.

В первой половине июня Владимир Семёнов, только что назначенный верховным комиссаром СССР в Германии, принимал участие в заседании Политбюро ЦК СЕПГ. Я сопровождал его и делал записи того, что там говорилось. Сам Семёнов слушал и только один раз коротко выступил. Мы посетили, если мне не изменяет память, только два заседания Политбюро. На втором заседании с докладом о настроениях молодежи выступал Эрих Хонеккер. Семёнов только раз сделал одно очень общее замечание, смысл которого сводился к тому, что нужно что-то предпринимать.

После нашего возвращения в Карлсхорст я получил указание от верховного комиссара изложить на бумаге все существенное из сказанного на заседании Политбюро ЦК СЕПГ. Информация должна была после внесения им исправлений уйти телеграммой в Москву. «Я вернусь через час», — сказал Семёнов и исчез.

Вернувшись, он просмотрел написанные от руки лист за листом и сделал короткие сокращения. Неожиданно он раздраженно перечеркнул две страницы полностью и спросил у меня зло: «Зачем вы записали этот вздор?» Он имел в виду выступление Хонеккера. «Вы что, сами не видите, что все это чепуха? Если вам не жалко вашего собственного времени, то хотя бы поберегите мое!» — «Согласен, — ответил я, — но эта информация может быть интересна товарищам в Москве». — «Может быть», — проворчал он и дал мне понять, что не хочет больше об этом говорить.

Таким образом, «товарищи в Москве» так и не узнали, кто на Политбюро ЦК СЕПГ «молол чепуху». Этот короткий разговор с Семёновым хорошо мне запомнился. Между прочим, на этом вышеупомянутом заседании Политбюро я впервые увидел Эриха Хонеккера, так как на встречах в СКК он никогда не присутствовал.

Министр иностранных дел В.М. Молотов и председатель СМ ГДР0. Гротеволь во время посещения промышленного предприятия в Ростоке. ГДР 1954 год

Главу советской делегации В.М. Молотова и председателя правительстваГДР 0. Гротеволя приветствуют пионеры Республики. Переводит А. Богомолов. Берлин 1950-е годы

Советская делегация на переговорах по установлению дипломатических отношений между Советским Союзом и ФРГ. Слева направо: М.Г. Первухин, Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, В.М. Молотов, Верховный комиссар СССР в Германии В.С. Семенов, сотрудник аппарата Верховного комиссара С.Г. Лапин. Москва, Кремль 1955 год

Встреча в ЦК СЕПГ. Слева направо: заведующий Третьим европейским отделом МИД И.И. Ильичев, посол СССР в ГДР М.Г. Первухин, А.И. Микоян, президент АН СССР А.Н. Несмеянов. Переводит А. Богомолов (крайний слева). ГДР, Берлин 1959 год

В гостях у Главкома Группы советских войск в Германии И.И. Якубовского. Слева направо: М.Г. Первухин, А.Я. Богомолов, Д.Ф. Устинов, И.И. Якубовский и Л.И. Брежнев. ГДР, Бюнсдорф 1962 год

В гостях у немецких друзей. Л.И. Брежнев и Д.Ф. Устинов (крайний справа). Переводит А. Богомолов. ГДР, Берлин 1962 год

Н.С. Хрущев принимает вице-президента бундестага Томаса Делера. Переводит А. Богомолов (крайний слева). Москва 1964 год