Бронни Вэр - Пять откровений о жизни [litres]

Умирающие люди так слабы, что ненадолго выйти в свет им так же тяжело, как неделю отработать грузчиком. Любящие родные и друзья часто не понимают, насколько их визиты утомляют больных. В последнюю неделю или две жизни любые посещения, которые длятся более пяти – десяти минут, становятся для пациентов тяжелым трудом, но как раз в это время их начинают особенно активно навещать.

Впрочем, в тот день мы с Джоном были дома одни, и он уснул глубоким сном. Складывая розовое платье в сумку, я радовалась, что мне удалось доставить ему удовольствие. Мне наш обед тоже очень понравился.

Моя молодость выручала Джона и в других областях. Я лучше него понимала в компьютерах, и вот уже месяц пыталась навести порядок в его файлах. Для своего возраста Джон справлялся с компьютером просто отлично, не пасуя перед новыми технологиями. Но все его документы были в страшном беспорядке, потому что он ничего не знал о папках и организации файлов. Пока он спал, я отправлялась в кабинет и разбирала по категориям и папкам сотни документов, одновременно создавая алфавитный указатель, чтобы каждый легко было найти.

На следующей неделе Джону стало заметно хуже, и я порадовалась, что мы сходили на тот обед. Было очевидно, что больше Джон из дома не выйдет. Он мог прожить еще несколько недель, но силы покидали его на глазах. В тот день мы сидели на балконе, глядя, как солнце заходит за Сиднейский мост и здание оперного театра. Джон был в халате и тапочках, он пытался есть, но безуспешно. «Ничего, Джон, если вам не хочется, не ешьте», – сказала я, и мы оба знали, что это значит. Джон умирал, и времени оставалось уже немного. Кивнув, он положил вилку на тарелку и отдал их мне. Я отставила поднос в сторону, и мы продолжили любоваться закатом.

Прервав наше мирное молчание, Джон вдруг произнес: « Жаль, что я так много работал , Бронни. Каким же я был идиотом». Не дожидаясь поощрения, он продолжил: «Я убивался на работе, и теперь я одинокий умирающий старик. А самое страшное – я остался один с тех самых пор, как вышел в отставку, а ведь этого можно было избежать». Я слушала, не перебивая, а он рассказывал мне свою историю.

Джон и Маргарет вырастили пятерых детей. Четверо из них сами уже стали родителями, а пятый умер в тридцать с небольшим. Когда все дети выросли и уехали из дома, Маргарет попросила Джона уйти с работы. Они оба были в хорошей физической форме, и им хватало денег на безбедную старость, но Джон всегда считал, что нужно подзаработать еще. Маргарет говорила, что в крайнем случае они продадут свой громадный, теперь полупустой дом и купят что-то небольшое. Так они препирались целых пятнадцать лет, а он все продолжал работать.

Маргарет было одиноко. Она мечтала, что они с Джоном снова будут вдвоем, без детей и работы. Годами она изучала туристические буклеты, предлагая Джону съездить то в одну страну, то в другую. Он тоже хотел путешествовать и охотно соглашался на любые предложения. К несчастью, он никак не мог расстаться с тем статусом, который давала ему работа. Сама работа ему даже не особенно нравилось, но зато очень нравилась роль, которую он играл в обществе и среди друзей. К тому же он пристрастился к тому адреналину, который получал во время гонки за сделками.

Однажды вечером, когда Маргарет в очередной раз в слезах попросила Джона уйти в отставку, он посмотрел на нее и вдруг заметил, что они оба успели состариться. Его жена так терпеливо ждала, пока он выйдет на пенсию. Она казалась ему такой же красивой, как и в день их знакомства. Но именно в тот день Джон впервые задумался о том, что они не будут жить вечно. Испугавшись, он согласился уйти с работы. Маргарет вскочила и обняла его, заливаясь уже слезами радости, а не горя. Но ее улыбка тут же погасла, потому что он добавил: «Через год». В компании шли переговоры о важной сделке, и Джон хотел дождаться ее конца. Маргарет ждала его увольнения пятнадцать лет – конечно, она могла подождать еще год. Она пошла на этот компромисс, хотя и неохотно. Солнце исчезло за горизонтом, а Джон объяснил мне, что уже тогда чувствовал себя эгоистом из-за этого решения, но никак не мог отказаться от последней сделки.

Его жена мечтала об этом моменте годами, и вот он наконец приближался. Маргарет начала планировать первую поездку, активно советуясь с туристическим агентством. Каждый вечер, когда Джон возвращался домой, она ждала его ужинать. Сидя за столом, вокруг которого раньше собиралась вся их семья, Маргарет с энтузиазмом делилась с Джоном своими мыслями и идеями. Он тоже понемногу начал смиряться с идеей выхода на пенсию, хотя и настаивал, что дождется окончания года.

Прошло четыре месяца с тех пор, как Джон согласился уйти с работы. Оставалось подождать еще восемь, когда Маргарет впервые почувствовала себя неважно. Сначала ее просто немного тошнило, но шли дни, а ей не становилось лучше. «Завтра я иду к врачу», – сказала она Джону, когда он пришел с работы. На улице было уже темно. Вдали был слышен шум машин – люди ехали домой с работы. «Наверняка это какая-нибудь ерунда», – добавила она с деланым оптимизмом.

Джон, конечно, переживал, что Маргарет плохо себя чувствует, но не слишком тревожился до следующего вечера, когда выяснилось, что врач попросил ее сдать анализы. За семь дней, что они ждали результатов, состояние Маргарет ухудшилось настолько, что серьезность ситуации стала очевидной. Впрочем, им и в голову не приходило, насколько все серьезно: Маргарет оставалось жить несколько месяцев.

Мы столько времени проводим, строя планы на будущее, откладывая счастье на потом, как будто у нас в запасе целая вечность. На самом деле у нас нет ничего, кроме сегодняшнего дня. Нетрудно было понять, почему Джона терзает глубокое раскаяние. Любить свою работу нормально, в этом нет ничего плохого. Я и сама любила свою работу, хотя сиделке нередко приходится грустить.

Но когда я спросила Джона, насколько его радовала бы работа, не имей он поддержки семьи, он только покачал головой. «Ну, моя работа мне скорее нравилась. И определенно нравился статус, но какой сейчас от него прок? Я не уделял времени тому, что было в моей жизни самым важным: семье и Маргарет, моей милой Маргарет. Она всегда дарила мне любовь и поддержку. А я всегда был на работе. И ведь нам с ней было так весело. Мы бы с ней отлично проводили время вдвоем».

Маргарет умерла за четыре месяца до намеченной даты увольнения Джона, хотя к этому времени он уже бросил работу, чтобы ухаживать за женой. С тех пор жизнь Джона была отравлена чувством вины. Даже если ему удавалось договориться с собой об относительном принятии своей «ошибки», как он ее называл, он тосковал о том, что мог бы сейчас путешествовать и смеяться с Маргарет.