Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

До хулиганства дело не дошло. Черчилль решил использовать более надежное средство выражения недовольства. Пятого октября он взял слово в палате общин. Это выступление, продлившееся сорок пять минут и прошедшее при полном парламенте, станет одним из самых популярных публичных мероприятий с участием политика во второй половине 1930-х годов. Редкое описание деятельности Черчилля этого периода обходится без цитирования «мощного и благородного», как выразился Рой Дженкинс [2218] См.: Jenkins R. Op. cit. Р. 528. , выступления. В то время как Чемберлен в своей речи по радио описал ситуацию в Чехословакии, как «конфликт в отдаленной стране между людьми, о которых мы не знаем ничего», Черчилль смог, благодаря своему таланту и воображению, приблизить ощущение трагедии, чтобы ее ощутили даже те, кто никогда не думал о Чехословакии.

Результатом «недальновидных» решений Чемберлена стало унизительное и позорное предательство Чехословакии. «Не пройдет и нескольких лет, а может, даже месяцев, как мы станем свидетелями поглощения этой страны нацистским режимом» [2219] Обсуждения в палате общин от 5 октября 1938 года: «Политика правительства Его Величества». Hansard. Series 5. Vol. 339. Col. 365–366. Перевод Цит. по: Черчилль У.С. (ред.). Указ. соч. С. 248. . Это заявление прозвучало как предсказание. Таким оно и было. Пройдет всего год, и, напоминая о своем недавнем выступлении, Черчилль поведает слушателям о том, что приносит нацистская Германия «подчиненным ее власти народам». Прибегая к «всевозможным методам духовного, социального и экономического гнета», нацисты закрыли все университеты, в том числе старейший в Центральной Европе Карлов университет, разграбили клиники и лаборатории, изъяли из библиотек или уничтожили труды чешских писателей, закрыли более двух тысяч журналов и газет, отправили в концентрационные лагеря выдающихся деятелей науки и искусства, ограбили земли и церкви, а также увезли в Германию все продовольствие и движимое имущество [2220] См.: выступление в Фри-трейд-холле, Манчестер от 27 января 1940 года. Черчилль У.С. Мускулы мира. С. 167. .

Произошедший осенью 1938 года захват Чехословакии имел тяжелые последствия и для других стран. Сложившаяся ситуация открыла для Гитлера прекрасные возможности «вовлечения всех при-дунайских государств в сложнейшую систему политических отношений, организованных Берлином». Фактически без единого выстрела фюрер стал главой половины Европы. Отныне «Великобритания и Франция поставили под угрозу свою безопасность, и даже независимость» [2221] См.: обсуждения в палате общин от 5 октября 1938 года: «Политика правительства Его Величества». Hansard. Series 5. Vol. 339. Col. 368, 370. Перевод. Цит. по: Черчилль У.С. (ред.). Указ. соч. С. 251, 252. .

Черчилль не просто ударил по гвоздю — он вбил его по самую шляпку. По его мнению, именно Чемберлен нес основную ответственность за случившееся [2222] См.: Churchill WS. The Second World War. Vol. I. P. 234. . Общая оценка его деятельности сводилась к тому, что «премьер-министр и его зарубежные коллеги избавили германского диктатора от необходимости воровать куски пирога со стола украдкой — вместо этого они преподнесли ему весь пирог целиком, да еще на блюдечке с голубой каемочкой» [2223] См.: обсуждения в палате общин от 5 октября 1938 года: «Политика правительства Его Величества». Hansard. Series 5. Vol. 339. Col. 361. Перевод. Цит. по: Черчилль У.С. (ред.). Указ. соч. С. 242, 243. * {111} 111 Черчилль продолжил говорить метафорами: «Сначала на нас наставили пистолет и потребовали один фунт. Когда мы его отдали, у нас потребовали еще два фунта, по-прежнему держа нас на мушке. Потом злоумышленник вдруг пошел на уступки и согласился удовлетвориться 1 фунтом 17 шиллингами и 6 пенсами при условии, что за остальную часть причитающегося мы поклянемся никогда не враждовать с ним в будущем». .

Почему столь унизительное обращение и позорное поражение стало возможным? Причина в изначально неправильно выбранных установках и «нравственной слабости». «Попытки подкупить нацизм, как и любое другое проявление нравственной импотенции, приведет лишь к тому, чего мы так боимся и надеемся избежать» [2224] Выступление в клубе Карлтон, Лондон от 28 июня 1939 года. Черчилль У.С. Мировой кризис. С. 606. . Черчилль был не единственный, кто приходил к подобным выводам. За несколько лет до его выступления Карл Ясперс написал, что тем, кто «хочет любой ценой предотвратить войну, все равно придется в нее вступить, причем слепо, когда окажется, что создана такая ситуация, при которой неизбежно уничтожение или рабство» [2225] См.: ЯсперсК.Т. Власть массы / Призрак толпы. С. 88. .

Черчилль считал, что государственные деятели, особенно те из них, кто собирается вершить мировую политику, должны уметь говорить «нет». В этой связи он любил приводить афоризм Александра Македонского, что «народы Азии были так легко обращены в рабство, потому что не были способны говорить „нет“» [2226] См.: Письмо Александру Мюррею от 18 декабря 1911 года. Documents. Vol. 5. Р. 1474. . «В этом одном-единственном слове, символизирующем протест, заключается, по сути, ответ на вопрос, что должны делать нации, отстаивающие принципы свободы и прогресса, толерантности и доброй воли», — объяснял политик [2227] Выступление по радио от 16 октября 1938 года. Черчилль У.С. (ред.). Указ. соч. С. 258–259. .

После войны он еще раз вернется к Мюнхенскому соглашению, решив рассмотреть этот эпизод беспристрастным взглядом и вынести «некоторые принципы морали и поведения, которые могут послужить руководством в будущем». Всегда ли следует отвечать на силу силой, на агрессию — войной, на угрозы — действием? Читая статьи и тексты выступлений Черчилля конца 1930-х годов, ответ напрашивается сам собой. В политике нет места слабости, и каждый акт неспровоцированной агрессии не должен оставаться безнаказанным. Но нет, Черчилль не торопится с окончательными выводами. Наоборот, выделяя политиков, которые «по темпераменту и характеру склонны искать ясных решений и готовы драться при малейшем вызове со стороны иностранной державы», он заявляет, что они «не всегда оказывались правы». Он также упоминает другую модель поведения: «со склоненной головой терпеливо и упорно искать мирного компромисса» и признает, что подобный подход гораздо чаще оказывался успешным: «Сколько войн было предотвращено с помощью терпения и упорной доброй воли! Религия и добродетель в равной степени одобряют смирение и покорность в отношениях не только между людьми, но и между нациями. Сколько войн было вызвано горячими головами! Сколько недоразумений, приведших к войнам, можно было бы устранить с помощью выжидания! Как часто страны вели жестокие войны, а затем, через несколько лет мира оказывались не только друзьями, но и союзниками!»