Майкл Каннингем - Край земли. Прогулка по Провинстауну

За пляжем в Херринг-Коув, за пределами Провинстауна, находится Национальный прибрежный парк Кейп-Код, учрежденный во времена администрации Кеннеди как зона отдыха и природный заповедник. Как бы мы ни относились к президентству Джона Ф. Кеннеди, за это мы можем его поблагодарить. Город не разрастется дальше определенной точки; никто не построит курортный отель в дюнах или на океанском взморье. Дюны — нетронутая экосистема, не менее уникальная, чем Зайон в Юте или Эверглейдс во Флориде, хотя в отличие от Зайона или Эверглейдс эти дюны отчасти рукотворны. Первые поселенцы валили деревья, чтобы запастись дровами и пиломатериалами, и вновь засаживали местность жесткой сосной и кустарниковым дубом. Когда большие деревья исчезли, песчаное море стало планомерно разрастаться вглубь полуострова, и, глядя на этот безмятежный пейзаж, вы, по сути, наблюдаете непрерывный процесс эрозии.

Передвигаться по дюнам лучше всего на велосипеде, который можно взять в одном из четырех городских прокатов. Единственная бегущая змейкой тропа без явных опознавательных знаков начинается от дальнего конца парковки в Херринг-Коув и петляет сквозь дюны. Дюнный пейзаж в равной степени сочетает зелень и лунный монохром. Он усеян кустарником и чахлыми низкорослыми соснами. Здесь пахнет хвоей, солью и еще чем-то трудноуловимым — пыльным, растительным, — не знаю, как по-другому описать. Отдельные фрагменты ландшафта состоят исключительно из песка, чистого, как сахар. Кажется, что эти песчаные лоскуты в их безмолвии и полутонах сохранились от начала времен, хотя они, конечно же, вовсе не древние — они не были такими сто лет назад; век спустя они будут выглядеть иначе. И все же, когда нахожусь там, то часто ощущаю, что ступаю по поверхности планеты, и у меня над головой — неявная иллюзия синевы и вселенной за ее пределами. Особенно здорово колесить по дюнам ночью, при полной луне.

В этих самых дюнах, но на много миль вглубь мыса — для велосипедной прогулки уже далековато — находится место, где Гульельмо Маркони впервые провел испытания телеграфа, где человек впервые оказался способен посылать и принимать радиограммы через Атлантику. Постройка, в которой он проводил свой эксперимент, с тех пор сползла в океан, но видавшая виды беседка с мемориальной табличкой стоит и сегодня — в память о месте, где более ста лет назад Маркони сидел день за днем и ночь за ночью, убежденный, что сможет вступить в контакт не только с теми, кто живет на других континентах, но и с мертвецами. Он полагал, что звуковые волны не исчезают со временем; он верил, что каким-то образом сможет услышать крики мужчин с давно затонувших кораблей, голоса детей, собственные дети которых к тому времени уже стали историей, залпы мушкетов команды Колумба, ознаменовавшие для племени араваков прибытие новых ужасных богов.

Однако станция Маркони — отдельное путешествие, для которого потребуется машина. Тропа, где вы находитесь, — всего лишь извилистый круг длиной в четыре мили, и в итоге он приведет обратно в восточную часть Провинстауна. Выбор представится лишь однажды, примерно посередине маршрута: двинуться прямиком через буковый лес и в конечном итоге вернуться в город — или же свернуть налево и доехать до Рейс-Пойнта.

Как по мне, пляж на Рейс-Пойнте гораздо лучше того, что в Херринг-Коув, и, поскольку мне нравится видеть на берегу толпы геев, я часто жалею, что мои братья не предпочли колонизировать Рейс-Пойнт. Его единственный недостаток в том, что он находится в нескольких милях от города и добраться туда можно только на велосипеде или автомобиле. Если вы на машине, то летним днем к десяти утра вполне можете обнаружить, что парковка уже забита.

Пляж на Рейс-Пойнте тянется дугой с севера на северо-запад. В отличие от побережья Херринг-Коув он обращен непосредственно к океану, поэтому вода здесь не просто плещется о берег, а выделывает нечто куда более захватывающее. Это уже настоящие волны, хотя, чтобы увидеть более-менее внушительный прибой, вам придется отправиться еще дальше, на пляжи Труро и Уэлфлита. Чтобы попасть на пляж, необходимо скатиться вниз по дюнному склону, на котором пучки низкорослой травы, постоянно обдуваемые ветрами, начертили вокруг себя круги. Это широкий и гостеприимный пляж — как во время прилива, так и на отливе, и он не особо усеян камнями. Поскольку туда сложнее добраться, там никогда не бывает столь же многолюдно, как в Херринг-Коув, и публика там собирается самая разношерстная. Вы окажетесь среди семей туристов, местных семей и одиночных горожан, а также случайных отступников-геев и лесбиянок. Именно на Рейс-Пойнте несколько лет назад, благодаря дяде Дональду, нам был преподан урок переменчивости желания.

Как-то раз августовским днем мы с Кенни и нашей подругой Мелани поехали на Рейс-Пойнт (у Мелани есть машина) и расстелили полотенца неподалеку от небольшого семейства. Пляжи, конечно, идеальное место, чтобы шпионить за людьми, и, пока лежали на солнышке, мы быстро выяснили о наших соседях следующее. Семья состояла из красивой темноволосой англичанки, ее мужа-американца, их пятилетнего сына и Дональда, гомосексуального младшего брата той женщины. Мы узнали, что его зовут Дональд, потому что мальчик, охваченный любовью, произносил «дядя Дональд» всякий раз, когда появлялся повод, а иногда и просто так. Дядя Дональд был гибким мужчиной лет тридцати с небольшим; на нем были синие плавки. Он прекрасно ладил с ребенком. Они плескались в воде, возились на песке; дядя Дональд терпеливо, хотя и не без иронии, соглашался на все предложения мальчика поиграть в очередную внезапно придуманную игру с загадочными и хитровыдуманными правилами. Когда возможности дяди Дональда были исчерпаны, они вместе улеглись на его полотенце. Мальчик объявил, что дядя Дональд — его матрас, распластался на нем и уснул. Дядя Дональд поддразнивал сестру, она дразнила его в ответ. Прозвучала фраза «в поисках любви там, где ничего не светит». Безмятежный, с ребенком, дремлющим у него на животе, — таким Дональда можно было бы высечь из бледно-розового мрамора. Его ладное худощавое тело было безволосым, если не считать светло-коричневых завитков в подмышках. Точеный профиль, мощный лоб, решительный выступ подбородка. Перешептываясь, мы с Кенни пришли к заключению, что хотим его, а также хотим — не менее страстно — быть им. Мелани заявила, что готова отказаться от женщин — по крайней мере на какое-то время. Дональд был ироничным и добрым, простодушно-добродетельным — его впору с принцем сравнить, если бы принцы были способны, не стыдясь, жить среди фонтанов и мраморных залов и быть обожаемыми до такой степени, что возвращали бы любовь автоматически, как нечто само собой разумеющееся, потому что не знали ничего другого.