Елена Вайцеховская - Фигурное катание. Стальные девочки [litres]

Криминала в этом, разумеется, не было никакого: зачем менять стратегию, если она приносит результат? Просто от чемпионов всегда требуют некоего абсолютного совершенства – так уж устроена человеческая психология.

Не восхищаться спортсменкой тоже было нельзя. Почувствовав собственную недосягаемость, Женя начала откровенно и очень мило хулиганить на льду – добавлять к прыжковым каскадам дополнительные прыжки, заведомо зная, что они будут обнулены судьями. Впрочем, она могла себе это позволить. Несанкционированные элементы на самом деле давали исчерпывающий ответ на вопрос, почему Женя столько времени остается во главе мирового женского катания: такого запаса прочности не наблюдалось ни у одной взрослой фигуристки мира. Прыжки были тем самым оружием, которым Женя воевала с миром. Каскад из трех тройных? Запросто! Из четырех? Тоже! Лишний каскад в программе, заведомо зная, что он не будет засчитан? И это без проблем!

Наблюдая за тем, как фигуристка чуть ли не на каждом турнире откровенно троллит публику, соперников и судей, я иногда вспоминала историю, которая однажды случилась в семье моих близких друзей – коллег по работе, племянник которых учился в консерватории по классу гобоя. Как-то сидя в редакции в выходные, мы вместе наблюдали за тем, как «наш Ванька» в первый раз в жизни выступает в очень солидном международном конкурсе. В финале, куда пробились всего три человека.

Парень играл концерт Моцарта, и, перед тем как объявить исполнителя, женщина-распорядитель долго и с удовольствием рассказывала по-немецки, что Моцарт в свое время писал этот концерт именно для гобоя. Но потом случилось так, что это произведение очень полюбили флейтисты, и оно стало более популярным именно как концерт для флейты. Потом она дала отмашку: Иван заиграл на своем гобое в сопровождении симфонического оркестра, и вдруг у него совершенно хулигански вспыхнул взгляд, а секундой позже камера показала дирижера, который, выпучив от удивления глаза, как-то нервно начал вытирать пот со лба.

Когда все закончилось, приятель набрал номер, поздравил племянника с дебютом и как бы между прочим спросил: «Вань, я не понял, а что там было-то, в середине заключительной части?»

И этот юный гений без тени смущения отвечает: «Да там я схулиганил слегка, сымпровизировал. Сыграл две секунды на гобое как на флейте. Ну, именно так, как флейтисты этот концерт играют. Захотелось показать жюри, что это я тоже умею…»

Тогда я впервые подумала о том, что, наверное, именно так выглядит талант в чистом виде.

Комментируя выступление Медведевой в Остраве, ее постановщик Илья Авербух говорил о том же самом, добавив, что, сознательно нарушая правила, Женя словно показывает, что существующие рамки давно уже стали ей тесны. И что она может гораздо больше, чем дозволено.

Но был в этом и парадокс. Рассуждая о том, как она могла бы усложнить свою программу, Медведева сказала на пресс-конференции в Остраве:

– Я могу сделать каскад с риттбергером – это намного сложнее, чем каскад с тулупом. Я уже делала и флип-риттбергер, и лутц-риттбергер, и сальхов-риттбергер.

Ни один из перечисленных каскадов, тем не менее, ни разу не был показан спортсменкой на соревнованиях. Возможно, тренерский штаб Медведевой считал, что изменения просто опасны для их звездной подопечной: любой новый элемент всегда резко увеличивает риск ошибиться, а значит, легенда о неуязвимости может быть разрушена. А может быть, изменений не хотела сама Женя.

Как бы то ни было, накатанные еще в юниорах программы продолжали оставаться для сильнейшей фигуристки мира своеобразным коконом. Привычным, уютным, а главное – надежно защищающим от соперников.

В начале олимпийского сезона, венцом которого должны были стать Игры в Пхенчхане, мой американский коллега Фил Херш подсчитал: на протяжении двух своих взрослых сезонов Медведева выдала в соревнованиях серию из 282 прыжков, ни разу не упав. Сразу после того, как в самом конце марта 2017 года Женя добавила к своей коллекции еще одну золотую медаль – выиграла чемпионат мира в Хельсинки, войдя абсолютным непререкаемым фаворитом в свой главный сезон, Херш писал:

«Совершенно неважно, что мы думаем о хореографическом содержании ее программ: современное фигурное катание – это прежде всего цифры, и Медведева управляется с ними гораздо лучше, чем кто-либо другой. Она стала первой взрослой фигуристкой со времен Мишель Кван в 2001 году, которой удалось отстоять титул действующей чемпионки мира. Достигла лучших мировых результатов как в короткой, так и в произвольной программе. Это были ее шестой и седьмой мировые рекорды за последние два сезона. Выполняя все свои прыжки в короткой программе и 8 из 11 прыжков произвольной программы в бонусной зоне, то есть во второй половине своих программ, 17-летняя россиянка максимально увеличивает свои шансы на еще более впечатляющие результаты. На чемпионатах Европы и мира 2017 года она не получила ни одной отрицательной судейской оценки…»

На фоне столь ошеломляющего шествия Медведевой по полям битв, усеянных телами поверженных соперниц, мало кто задумывался, что ключевым событием предшествующего Олимпиаде сезона стоило бы считать не совершенно прогнозируемые победы Жени, а не слишком заметное широкой общественности выступление в юниорском первенстве мира 14-летней Алины Загитовой. Именно ее «Дон Кихот», а не программа Медведевой стал истинным венцом технологической мысли тренерского штаба Тутберидзе: Алина первой в мире исполнила абсолютно все прыжки во второй половине постановки, набрав за технику всего на 1,95 меньше, чем Медведева на своем первом взрослом чемпионате мира в Бостоне. И это – при юниорском судействе!

Именно тогда я написала:

«По своему возрасту Загитова должна ждать допуска во взрослое катание еще год, но, если рассуждать о женском одиночном катании с позиции наиболее интересных процессов, я бы уже сейчас поставила первым пунктом основополагающий вопрос: будет ли Алина выступать в следующем году на взрослом льду. Если да, она реально может поставить под угрозу беспроблемное победное шествие Медведевой. Если Этери Тутберидзе решит обезопасить свою основную спортсменку и придержит Алину в юниорах, она может вообще потерять свой олимпийский шанс и не факт, что получит еще один – через четыре года».

Ничего нового и тем более революционного в этом пассаже не было. В свое время велось немало разговоров о том, что пятикратная чемпионка мира Мишель Кван, так и не сумевшая выиграть Олимпийские игры, в определенном смысле стала заложницей неосмотрительного решения своего тренера Фрэнка Кэролла. В 1994-м она стала второй на отборочном чемпионате США, то есть формально имела полное право представлять страну на Олимпиаде в Лиллехаммере – никаких возрастных ограничений в фигурном катании на тот момент просто не существовало. Но в Лиллехаммере Кван осталась запасной: тренер посчитал, что у 13-летней девочки все впереди, и олимпийская вакансия была отдана Нэнси Керриган, которая завоевала на тех Играх серебро. Спустя четыре года на Олимпиаде в Нагано Кван проиграла 15-летней Таре Липински. В Солт-Лейк-Сити четырехкратную на тот момент чемпионку мира обошла 16-летняя Сара Хьюз. Как было не прийти к выводу, что одна из самых выдающихся фигуристок современности просто не совсем вовремя родилась? Случись это на год раньше или позже, олимпийская летопись вполне могла бы выглядеть иначе.