Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Наследник приехал третьего дня благополучно. С ним граф Бенкендорф и Кавелин. Государя с императрицею ожидаем сегодня, ибо изволили ночевать в Чудлее или Вайваре за Нарвою; однако же пакет с иностранной почтою я послал навстречу.

Константин. С.-Петербург, 27 ноября 1834 года

Государь с императрицею вчера в семь часов вечера благополучно к нам возвратились. Прямо проехали в Казанский собор. Слава Богу, все обошлось хорошо. Максимов ко мне явился с сим радостным известием. В Риге, несмотря на шедший лед, государь с императорской фамилией переехал Двину.

Константин. С.-Петербург, 29 ноября 1834 года

Вчера был я у князя Петра Михайловича, нашел его молодцом, – пополнел и совсем не устал от путешествия. Ему король [то есть король Пруссии] пожаловал шпагу, богато украшенную бриллиантами, со своим вензелем, что ему очень приятно.

Константин. С.-Петербург, 6 декабря 1834 года

Четыре новые члена Совета: Киселев, Кирилл Ал. Нарышкин, князь Репнин и Марченко. На место Марченко в должность государственного секретаря – барон Корф, что правителем дел в Комитете министров. Он еще поздравлений хотя и не принимал, но нет сомнения, что он будет. Кто же на его место, еще не знаем. Сестра Пушкиной, жены автора, – фрейлиною [это была средняя из Гончаровых, Александра Николаевна, позднее баронесса Фризенгоф]; говорят, также и дочь У бри. Два камергера – имен не помню, служат в Министерстве финансов. Товарищ Блудова, граф Строганов, – генерал-адъютант. Говорят также, что граф Протасов сделан помощником Уварова, но оно еще требует подтверждения. Киселева султан пожаловал в беи и прислал еще свой портрет, украшенный бриллиантами.

Сашка вчера со своими товарищами имел счастие представляться государю с великим князем. Государь спросил: «Кто?» – «Булгаков». – «Сын нашего Булгакова?» – «Сын Константина Яковлевича», – отвечал великий князь. «Доволен им?» Его высочество Сашку очень похвалил по всем отношениям. Ну слава Богу! Сегодня великий князь, увидев меня, подошел и повел с собою к окошку. «Ну вот, у вашего кирасира все отлично, он представлен, – опять его очень хвалил и кончил: – Ему недостает только живости (allegresse)». Видя, что я не понимаю, повторил: «Aller graisse – похудеть». Шлипенбах также повторил мне, что очень им доволен.

Константин. С.-Петербург, 24 декабря 1834 года

Старуха статс-дама княгиня Волконская скончалась вчера в 8 часов утра. Накануне еще императрица была у нее, и старуха, тронутая сим милостивым посещением, сказала государыне, что как скоро оправится, то приедет ее благодарить.

Граф Панин, товарищ Дашкова, женился на дочери сенатора графа Тизенгаузена. Княгиня Ливен, говорят, отложила свой отъезд в чужие края до половины мая.

Вчера было у нас собрание в Обществе поощрения искусств. Между прочим избирали троих в директоры вместо выбывших, и я чуть не попал, но отделался. Завтра, говорят, мне 52 года, ибо 25-е число; но если верить тетушке, то 27-го, а по батюшкиной записке – 29-го, стало, не много бы я выиграл; лучше завтра отделаться.

Константин. С.-Петербург, 27 декабря 1834 года

Вчера, кончив доклад свой у князя, поехал я в Невский, где только что началось отпевание. Государь, императрица, наследник и Михаил Павлович изволили быть на похоронах, весь дипломатический корпус, весь двор и множество знати также приехали отдать свой последний долг почтенной старушке. Князь Петр Михайлович был очень тронут и трогателен. Видно, что ему ее душевно жаль.

Тело поставлено покуда в погреб, до приезда Репнина, которому одному известна воля покойницы, где ее положить. Мне кажется, что я угадывал ее желание быть в Донском монастыре, возле отца.

Смотря на это тело, вспомнил о Воронцове, о всех, там бывших. Из стариков один князь Дмитрий Иванович [Лобанов-Ростовский] остался, а кто тогда молоды были и почти детьми, и те теперь уже состарились.

Княгиня Софья больна, не была на погребении. Дурнова очень плакала, да и у меня, глядя на нее, навернулись слезы на глазах. Провожая тело до погреба в одном мундире, я перезяб, так что, приехав домой, должен был выпить рюмку водки. Царство небесное старушке, которая всегда ко мне очень была добра и ласкова. Прошлого года, я помню, ежеминутно ожидали ее кончины, – она оправилась; а теперь, когда ей стало гораздо лучше, в несколько часов отправилась. Тогда был я в Орденской думе во дворце; вдруг прибежал за мною и Васильчиковым, Дмитрием Васильевичем, придворный лакей – звать к княгине. Мы нашли ее очень плохою и засвидетельствовали ее духовную. Год ровно после того жила.

Константин. С.-Петербург, 29 декабря 1834 года

Дом Молво здесь объявил себя несостоятельным, миллиона на четыре. Тут братья Крамеры сидели в 350 тысяч, Пономарев также, Штиглиц в 250 тысяч и многие другие, из коих некоторые совершенно разорились. Отца Молво я знал, был человек хороший, он умер. Впрочем, давно уже говорят, что дела этого дома плохо идут. У него был большой завод сахарный.

Константин. С.-Петербург, 31 декабря 1834 года

И я незнаком был с Шереметевым [Сергеем Васильевичем, директором Странноприимного дома], но искренне о нем сожалею. Он был не стар и оставляет большое семейство без состояния. Если он чувствовал свою смерть, то насколько тяжелая была для него минута разлуки со своими, для коих он уже здесь ничего сделать не мог. Там будет за них молиться, и Бог не оставит осиротевших. У кого семейство обеспечено, тому легко умирать. Это настоящее наше успокоение и наша цель, но горько оставлять после себя нужду, бедность. Его смерть меня истинно опечалила. Дай Бог ему царство небесное, и да призрит Всемогущий семью его!

Герцог Александр Фридрих Карл Вюртембергский

Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков

Митрополит Филарет

(Василий Михайлович Дроздов)

Граф Николай Сергеевич Мордвинов

Граф Алексей Андреевич Аракчеев

Граф Юлий Помпеевич Литта

Графиня Екатерина Васильевна Литта