Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Вчера я заехал утром к графу Нессельроде; он было меня звал обедать к себе, но боюсь славных обедов и на себя не надеюсь, отказался, хотя и очень было привлекательно: там обедают наш князь и Воронцов. Славные у Нессельроде цветы, особливо далии. Погуляв с ним, пошел к его соседу Ванише, которого в это лето не видал. С ним я отправился в город, где, хоть и в праздник, множество нашел бумаг. Вечером были у нас понедельничные гости. Сегодня еду с докладом, если князь не отменит, чего, однако же, не полагаю, ибо он всегда накануне уведомляет об отмене.

Константин. С.-Петербург, 10 августа 1834 года

Бедный Вяземский очень грустен. Кроме горести видеть дочь в опасном положении, я полагаю, что отправление семейства в чужие края, и бог знает на сколько времени, и по финансовым отношениям очень для него тяжело. Они были у нас, и мать уже не хохочет. Здешние доктора, так же, как и московские, советовали больную тотчас отсюда отправить. Завтра отправляются на пароходе в Любек, а куда дальше – и сама еще не знает. Это там решиться должно, ибо доктора здесь не согласились насчет вод или пребывания: кто советует Италию, кто Швейцарию. Между тем бедный Вяземский получил отпуск на 4 месяца и сам едет их проводить, и останется с ними, пока их там где-нибудь пристроит. Он был вчера у нас, и очень грустен. Вхожу в его положение и разделяю его от всего сердца. Сын его остается здесь в Петропавловской школе, в пансионе.

Константин. С.-Петербург, 13 августа 1834 года

Ну вот, наконец ты увидел своего старого начальника [Д.П.Татищева] в Москве, как я некогда своего встретил там же, Разумовского; но твой милее, и тебе нет от него хлопот, а от моего у меня их порядочно, и теперь все должен устраивать, да все предвидеть, справить и проч., а ему только деньги высылать. Его роль легка, а мне каково! Хлопочи за них, а они и спасибо не скажут: думают, что так и должно быть. Чудаки!

Константин. С.-Петербург, 14 августа 1834 года

Я совсем не знал даже о болезни князя Долгорукова. Недавно еще я его встретил и долго с ним говорил, сделалась горячка, приставили пиявки, было лучше, а там удар все кончил. То-то смерть-то не за горами, а за плечами! Царство ему небесное!

Хотел бы я Клендо выгнать, но князь же удержал меня; теперь отделается арестом на месяц. Как они мне иногда досаждают! Чем бы поберечь начальника, а они и в ус не дуют.

Начинают в С.-Петербург наезжать гости для колонны. На площади сделаны места, где поместится тысяч двадцать зрителей. Мы будем смотреть из дома иностранного министерства.

Константин. С.-Петербург, 15 августа 1834 года

Ну вот и радостно-хлопотливый день настал. С утра пошли поздравления, а там вопросы от Сони, от умного Степана, от повара. На ту беду, наш повар занемог, – беда да и только! Князь Александр Николаевич назвался обедать, – милости просим, пусть же жене будет приятный сюрприз. Генерал Микулин просил позволения прислать музыку Преображенскую, – милости просим, и она славная; одним словом, званого никого нет, прошенного ничего не будет, а кто и что явится, тому рад буду – и людям, и сюрпризам. Надобно будет ранее в городе отделаться, а то без меня здесь ничего не будут уметь уладить.

Константин. С.-Петербург, 16 августа 1834 года

К четырем часам стали съезжаться гости незваные. Наш князь, также князь Петр Михайлович и многие, как увидишь из записки [80] При многих письмах К.Я.Булгакова сохранились записки, писанные его детьми, с перечислением бывших у него гостей. . Стол был накрыт на заднем балконе, другой – в столовой, сидело человек до пятидесяти, и шло все порядочно. Музыка Преображенская славно играла славные пьесы, все были веселы, и наш князь восхищал всех своей любезностью. Я, по несчастью, был за другим столом в столовой. После обеда на балконе, то есть на галерее, которая сделана была прошлого года вместо лестницы, князь с нами курил и просидел почти до девяти часов. Тут к старым гостям стали наезжать новые, музыку перевели к Неве, множество набралось на берегу экипажей, пешеходов, шлюпок, и стало походить на праздник; кто сел в вист играть, а там захотелось молодежи плясать, да до часу почти и провеселились. Спасибо Микулину за музыку, а Бехтееву – что, партируя в бильярд, проиграл мне, чем музыкантов наградить; стало, все довольны, даже он сам, оставшись при уверении, что славно играет, но несчастлив. Демидов поднес свою картину [то есть картину «Последний день Помпеи», писанную Брюлловым по заказу А.Н.Демидова] государю для Академии. Его величество принял благосклонно, и я рад, что славное произведение Брюллова останется навсегда теперь не в частных руках.

Константин. С.-Петербург, 17 августа 1834 года

Сегодня открываются Триумфальные ворота; в них первые проходят солдаты, служившие в 12-м году. Как их мало осталось, медалей почти не видать на них, так что велено также вести туда солдат, которые имеют Георгиевские кресты.

Уф! Расплатился за обед, рубликов триста стоил, а ничего не было чрезвычайного. Провизия ужасно дорога была. Но не жалею этих денег: в такой день и промотать простительно.

Константин. С.-Петербург, 20 августа 1834 года

Воронцов наконец приехал третьего дня в ночь, то есть с субботы на воскресенье. Я у него вчера утром был; нашел, что он несколько похудел и постарел, в прочем все так же мил, весел и приятен, как был. Он велел тебе кланяться, много про всех вас спрашивал. Он здесь намерен прожить только до 7-го числа будущего месяца: ему нужно возвратиться домой, где много дела. Вечером опять у него был. С ним не видишь, как время летит. Теперь опять заеду. Он зашиб ногу, сходя с брига в Одессе, и доселе еще не мог сапога надеть. Куда как я ему рад: душа отдохнет с таким человеком.

Ну, проводили вы прусского принца, повеселили его. Загоскин прав, что не хотел дать спектакля в пост. Довольно принцу было веселий и без этого, а это бы сделало неприятное влияние в городе, хотя, конечно, есть много таких в числе жителей, которые не дорожат соблюдением постов.

Константин. С.-Петербург, 27 августа 1834 года

Наши острова опять оживотворились со вчерашнего дня; жаль, что погода несколько переменилась, но надеюсь, 30-го будет хороша, а что не будет жарко, так тем лучше. Последний пароход привез Блоома, который после колонны опять отправится к себе на некоторое время; только для колонны приехал, каков! Я его очень люблю за любовь к русским; правда и то, что он везде с нами был.

Если узнаешь точно, что князь Дмитрий Владимирович не будет сюда, то уведомь меня: у меня есть к нему из Парижа посылка; я хотел ему было отдать здесь, но, видно, придется послать к тебе для доставления.

Лагрене, назначенный министром в Дармштадт, женится, говорят, на фрейлине Дубенской, и это, кажется, верно. Она мила и умна, но ничего не имеет, а у него всего тысяч 40 дохода.