Константин Булгаков - Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Ну уж бал был вчера! Дворянство подлинно отличилось. Я не знаю, чего тут недоставало, разве птичьего молока. Так хорошо было все устроено, что мы, и вообще все, подъехали без малейшей остановки, тогда как было карет, может быть, 800 или более, и полагали, что часа два останемся в дороге. Иллюминация была превосходная, внутреннее освещение чудесное, уборная комната императрицы вся в цветах, а в средине боскет из настоящего виноградника с висячими кистями винограда. Для великой княгини Елены Павловны также была сделана прекрасная уборная. Их величества изволили прибыть в 10 часов с наследником и великими князьями. Было очень много, а нельзя сказать, чтобы была теснота. Зала, вновь выстроенная для ужина Брюлловым, также прекрасная; жаль, ее сломают, ибо деревянная.

Танцевали много. За ужином пели Гайнфатер и Корн. Кроме сей залы и другой, которая в доме, проломлена была дверь в соседний дом, где были накрыты столы, говорят, всего 1200 приборов. Я нашел себе местечко между Алиною и Лазаревой; стало, и за ужином мне не было скучно. Этот праздник мне напомнил балы Благородного собрания, когда ездили туда в мундирах и бывало до 2000 человек в присутствии государя. Разные мундиры, и губернские, и отставные, множество дам, и очень хорошеньких, новые лица – все это напоминало мне Москву. Я заметил это и государю, который отвечал: «Правда. А Москва! Как всегда приятно мне о ней вспомнить». Спросил о вас всех. Мы уехали тотчас после ужина в 3 часа. Описание этого достопамятного праздника, вероятно, будет в «Северной пчеле». Я там видел Греча; следовательно, я только скажу, что праздник этот в роде тех, кои мы видели во время коронации, но еще великолепнее, ибо стоил 140 000 рублей.

Константин. С.-Петербург, 1 мая 1834 года

Вчера у нас в церкви венчали фрейлину Бакунину с отставным капитаном Полторацким. Невесту ты, я чаю, знаешь: она внучка Саблукова-старика; по крайней мере, мать ее ты помнишь еще с Охты во время оно. Тогда мать невесты была еще девицею, а теперь и невеста-то уже не в первой молодости.

Графа Орлова видел я на балу во флигель-адъютант -ском мундире казачьем, очень к нему пристало. Он никак не ожидал этой милости. Здесь также многие называли жезлом трость, пожалованную князю Волконскому, но только не фельдмаршальским, как у вас.

В четверг обедаю на большом обеде у жениха Воронцова, а завтра – в Коммерческом клубе, который празднует совершеннолетие наследника. В тот же день Демидова, бедная девица, но со славным голосом, дает концерт, в котором будут петь Гритти, Волконский, Виельгорский и др. Бедный Бриоски чуть было не умер. Что же вы для него сделаете? Он теперь просится на год в Италию, да и нужно ему; иначе доктора сулят ему смерть. Похлопочи за него.

Константин. С.-Петербург, 2 мая 1834 года

У нас только и слышно, что о свадьбах. Дочь сенатора Новосильцева, вашего московского, вышла замуж за Супонева; Философов, адъютант великого князя, женился на Столыпиной. Воронцова свадьба будет в сентябре, его невеста едет с матерью к водам. Княгиня Софья Волконская и графиня Нессельроде отправляются также к водам с первым пароходом. Граф Строганов-отец завтра отправляется также лечиться с женою за границей на полтора года.

Константин. С.-Петербург, 8 мая 1834 года

Любящие Ванишу рады его свадьбе, а здесь нашлись и критики: да она слишком молода, да то, да другое; а по-моему, она делает хорошо, и я уверен, будут счастливы. Свадьба будет в сентябре. Она точно не красавица, но красота не есть необходимое условие для счастия, особливо в жене; была бы красота души, а без телесной можно обойтись.

Константин. С.-Петербург, 12 мая 1834 года

Ох, милый Виельгорский отнял у меня сегодня более часа времени: пробовал у меня со своими певчими новое свое сочинение, молитву херувимскую. Прекрасная, и пропели очень хорошо.

Парад вчера совершенно удался. Я сам не был, а жена смотрела из дома Салтыкова. Все были восхищены нашими молодцами. Вечер провели мы дома, как обыкновенно.

Константин. С.-Петербург, 15 мая 1834 года

Государь с императрицею завтра прибудут на Елагин, где будет свадьба князя Урусова. Их величества изволят там пробыть три недели. Императрица, говорят, будет там пить воды. Точно приятные острова! Мы первые переезжаем; но я уверен, что в течение недели все будет наполнено.

Константин. С.-Петербург, 17 мая 1834 года

Вчера обедал у нас на даче князь Петр Михайлович [Волконский], а вечером опять приехал. Он живет в своем домике на Каменном острове, который теперь оживился от августейшего соседства. Многие уже переехали: Нессельроде, Лазаревы, нанявшие одну из дач Добровольского, Грот. Кабы время поправилось, так все бы пошло славно. Дачу, возле меня, бывшую Солового, купил Браницкий.

Константин. С.-Петербург, 23 мая 1834 года

Не думаю, чтобы теперь государь к вам поехал; разве позже, с прусским наследным принцем, которого сюда ждут, но когда, не знаю. Он будет жить в ферме, за дачей Строгановых, где жили летом князь Кочубей и Загряжская, а эта сделалась моей соседкою: наняла дачу Энгельгардта, где жила Мамонова два года тому назад.

Константин. С.-Петербург. 25 мая 1834 года

Благодарю тебя за описание торжественного для князя Дмитрия Владимировича дня. Он заслужил его. Только, как я хорошо понял, бюст его ему же поднесен, с тем чтобы остаться в его фамилии. Для чего же не поставить его навсегда в Думе или зале Купеческого собрания в Москве? Пусть бы лучше его потомки ходили туда на него смотреть и им гордиться, чем к ним будут ходить знакомые и часто равнодушные спрашивать: «Покажите-ка бюст». Там все бы его видели, и всегда бы взгляд на бюст напоминал его деяния, а тут все будет забыто со временем. Впрочем, наше дело не критиковать, а радоваться, что воздают доброму начальнику по заслугам. Я как будто с вами сидел за столом: право, то же чувствовал, что и вы.

Не до вашего лазарета: денег нет, будьте довольны тем, что вам на сей год ассигновано. Вольно же было не представлять обо всем в один раз. Нам только дают 150 000 в год на все почтовые строения во всей России, а требований-то в пять раз более. В иных местах дома валятся, а нам нечем их поддержать.

Ну вот и Тургенев явился. Пора ему было домой. Я рад, что отыскал его наконец на белом свете; надобно ему послать денег, скажи, что не замедлю перевести к нему их через контору дилижансов.

Не знаю, где отыскивать письмо Малиновского к Аракчееву, – разве на том свете; однако же справлюсь только, как он его послал, – прямо ли через Чудово? Постараюсь разобрать. Видно, ему не хочется, чтобы его поздравления читали другие.

Константин. С.-Петербург, 2 июня 1834 года

Я тебе солгал, если сказал, что двор вчера выехал в Петергоф. Сегодня еще здесь, может быть, по случаю открытия минеральных вод, которое, по полученному мною объявлению, будет сегодня же, вероятно, с водоосвящением и молебном, в час, после чего с завтрашнего утра с шести часов желающие могут начинать свои курсы.