Олег Гриневский - Тысяча и один день Никиты Сергеевича

Самолет был вооружен 4 управляемыми ракетами класса «воздух-воздух» — 2 управляемые ракеты РС-2УС на внутренних крыльевых авиационных установках (АПУ) и 2 управляемые ракеты Р-55 на внешних крыльевых АПУ. Ракеты РС-2УС наводились на цель по радиолучу бортовой РЛС, а ракеты Р-55 имели тепловую головку самонаведения.

Правда, летчики еще не успели как следует освоить эту машину. Один налетал всего 4 часа, другой — 100. И ракетами «воздух-воздух» еще не стреляли. Тем не менее они рвались сбить нарушителя, а если надо, то и протаранить его…

Но шло драгоценное время, а самолеты не взлетали. В районе Семипалатинска не оказалось запасного аэродрома. Имелся, правда, один, но он считался сверхсекретным, и частоты его приводных станций были неизвестны. Из полка наверх ушел запрос:

— Пара Т-3 готова к вылету. Может идти на перехват нарушителя государственной границы. Дайте координаты запасного аэродрома.

А оттуда контрзапрос:

— Аэродром, о котором запрашиваете, секретный. Есть ли у летчиков соответствующие допуски?

Соответствующих по всей форме допусков у летчиков не было. Последовал приказ — пусть сидят и ждут.

Так продолжалось более двух часов, а тем временем американский самолет спокойно совершал виражи над Семипалатинским полигоном. Американцы хорошо знали, что там проводятся основные испытания советского ядерного оружия. Им нужны были технические детали, касающиеся методологии их проведения. Кроме того, Советский Союз в 1958 году объявил мораторий и испытаний не проводил. Не готовится ли он тайно к их возобновлению?

Между тем запрос из штаба полка достиг аж самой Москвы и рассматривался в правительстве СССР. До этого он «прорабатывался» в главном штабе Войск ПВО, ВВС и конечно же в КГБ.

Наконец в семь часов утра по московскому времени разрешение на взлет было получено. Но к этому времени У-2, помахав своими черными крыльями, развернулся и ушел в сторону другого секретного объекта — полигона зенитно-ракетных войск ПВО. Теперь он был вне досягаемости Т-3, и те благополучно приземлились на сверхсекретном объекте близ Семипалатинска.

Летчики были вне себя от возмущения. Единственное, что их успокаивало, так это уверенность: у полигона Сары-Саган нарушителя перехватят наверняка! Они точно знали, что там развернут зенитно-ракетный комплекс С-75, известный на Западе как САМ-2 — самое совершенное на то время ракетное оружие. Оно могло поражать цель на высоте до 25 километров.

Но американскому пилоту в тот день везло. На ракетном полигоне Сары-Саган 9 апреля стрельб не планировалось и ракет на позициях не было, а технические площадки, где они хранились, располагались от полигона на расстоянии 100 километров. Но и там подготовленных и снаряженных ракет не оказалось.

После грозного приказа маршала Бирюзова ракеты тронулись в путь. Но в это время У-2 уже начал фотографировать полигон, нагло совершая виражи вверх — вниз, вверх — вниз. Потом опять, помахав черными крыльями, безнаказанно улетел к ракетному полигону Тюра-Там.

К этому времени уже огромный куст советских ПВО юго-востока страны был приведен в высшую степень боеготовности. Но роковые обстоятельства или, вернее, самое обыкновенное разгильдяйство помогали нарушителю.

Одной из авиационных частей на юге Урала было приказано отправить наперехват два новых истребителя МиГ-19. Их освоили к тому времени только два летчика, а на момент тревоги в наличии оказался только один. Другой в это время проводил политинформацию! Поэтому послали опытного летчика капитана Гусева и новичка лейтенанта Владимира Карчевского. Им был дан приказ, вылетев со своего аэродрома на юге Урала, сесть под Свердловском и заправиться. Потом — бросок под Орск и снова заправка, и только оттуда идти на перехват цели. Но когда самолеты подлетели к Свердловску, истребитель Карчевского внезапно потерял скорость и стал заваливаться на крыло. Летчик катапультировался, когда самолет уже стал чиркать по льду колесами. Парашют конечно же не открылся, и летчик погиб. Владимир Карчевский стал первой жертвой бесславной охоты на У-2. А второй самолет благополучно приземлился в Свердловске, но команду на вылет ему так и не дали. К этому времени нарушитель уже улетел…

Наконец, третью попытку предприняло командование воздушной армии, дислоцированной в Средней Азии. Оно правильно рассчитало, что полигон Тюра-Там — это последняя цель непрошеного гостя. Других военных объектов рядом нет. Значит, от Тюра-Там он должен круто повернуть к югу и уйти через границу в Афганистан.

Полк истребителей, который должен был перехватить У-2 на отрезке Тюра-Там — Мары был приведен в боевую готовность. На вооружении у него были те самые «самолеты-трубы» — Т-3. Но… опять это роковое «но». Как говорится в официальных материалах расследования, эти обладающие уникальными боевыми качествами машины использовались совершенно неудовлетворительно. Попросту говоря, летчики оказались неподготовленными к полету на больших скоростях и высотах. А командование не смогло организовать взаимодействия, хотя у него в запасе было около 5 часов на подготовку к перехвату. Кроме того — это уже рассказывали сами летчики, — на самолетах не было ракет, да и на склад они еще не поступали.

В общем, У-2 спокойно ушел на свою базу. А министр обороны маршал Малиновский издал секретный приказ по «факту нарушения государственной границы СССР». В нем действия руководства Войск ПВО, ВВС и командования Туркестанского военного округа квалифицировались как «преступная беспечность» и «недопустимая расхлябанность». Несколько генералов и полковников было предупреждено «о неполном служебном соответствии», а генерал армии Федюнинский получил строгий выговор.

Летом 1960 года маршал Бирюзов, который хотел спустить это дело на тормозах, обратился к министру с рапортом снять выговор с проштрафившегося генерала. Но министр наложил строгую резолюцию:

«Товарищу Бирюзову С. С.

Генералу с взысканием, наложенным министром обороны, нужно ходить не менее года».

О вторжении американского самолета и неуклюжей охоте за ним знала только самая верхушка и узкий круг военных. Хрущев был не на шутку взбешен. Но не столько головотяпством и разгильдяйством, которые обнаружились в Советской Армии, он сталкивался с ними и раньше, но мирился как с неизбежным злом. Его рассердило и разочаровало, что американцы сыграли на руку его противникам. Попробуй теперь возражать тем, кто говорит, что доверять Соединенным Штатам нельзя, что империализм готовит Советскому Союзу страшные козни под убаюкивающие разговоры о разрядке. В общем, не вовремя случился этот полет.

В хрущевских задиктовках есть на первый взгляд загадочная фраза. Но она становится понятной, если наложить ее на закулисную борьбу в Кремле. Два облета, сказал он, до апреля 1960 года можно было еще объяснить, как случайный эпизод. Но полеты весной 1960 года разумному объяснению не поддавались.