Олег Гриневский - Тысяча и один день Никиты Сергеевича

Переговоры начались 11 ноября 1958 года и с первых же дней зашли в тупик. Но Кузнецов воспринял это спокойно. Даже несколько меланхолично, как должное. Только Царапкин, который в это время также заводил в тупик переговоры по прекращению ядерных испытаний, хорохорился.

— В Женеве, — говорил он группе своих сотрудников, — всем заправляют металлурги. Смотрите, Василий Васильевич — металлург, я — металлург.

— Может быть, именно поэтому и идут так плохо дела в Женеве? — невесело заметил генерал А. И. Устюменко.

В середине декабря 1958 года переговоры по «открытому небу» были прерваны из-за полной нестыковки позиций. Возобновились они только через тридцать с лишним лет, в 1990 году.

Конечно, можно было провести «красную линию» в Европе, расставив вдоль нее частокол из ядерных ракет. Что в конечном счете и произошло. Но сразу же возникало и желание посмотреть, что делается за этим забором.

Попытки проникновения в Россию с воздуха начались почти сразу после окончания второй мировой войны. В 40-е годы из Германии и Англии в Советский Союз полетели тучи воздушных шаров, напичканных фотокамерами и электронной аппаратурой. Они должны были пересечь огромную страну с запада на восток, а у японских берегов их ждали американские суда.

Красиво задумано. Но из длинного путешествия до цели добирались лишь жалкие единицы. В основном все шары сбивались и попадали в руки КГБ. Поэтому информация, которую получали американцы, была отрывочной, далеко не полной и в общем-то мало эффективной.

Все изменилось после первого ядерного взрыва в Советском Союзе. ЦРУ и Пентагон потребовали начать радиоэлектронную разведку по всему периметру советской и китайской границы. Осенью 1950 года Объединенная группа начальников штабов США поручила генералу Омару Брэдли доложить президенту Трумэну о возможности использования военных самолетов для проникновения в Советский Союз. На стенах Овального кабинета были развешаны карты с вычерченными маршрутами полетов.

— Начальники штабов пойдут на это? — спросил Трумэн.

— Так точно, сэр. Мы очень хотим начать эту программу безотлагательно. Мы понимаем всю серьезность ситуации, но считаем, что это единственный путь получить информацию.

Трумэн подписал разрешение на полеты и сказал Брэдли:

— Послушайте, когда вернетесь, скажите от моего имени генералу Ванденберу: «Какого черта мы не стали делать это раньше?»

Позднее, в 1960 году, Трумэн публично отрицал, что дал такое распоряжение. «Шпионаж — грязное дело, — сказал он. — Я не мог участвовать в нем». Но ему было не привыкать делать такие заявления.

С тех пор все и началось. С 1950-го по конец 60-х годов американцы совершили около 15 000 шпионских миссий, пытаясь раскрыть противовоздушную оборону Советского Союза и Китая. Официально объявлялось, что самолеты ведут электромагнитные исследования и уточняют карты. Но на самом деле они должны были установить точное расположение и возможности электронной и радарной зашиты вдоль советской границы. Подлетая к ней на низкой высоте, ниже уровня приема радара, американские самолеты совершали короткие, но острые, как кинжал, проникновения в советское небо.

И они нашли, что искали. Еще в конце 40-х РБ-17, вылетевший с Гренландии, и РБ-29 — с Аляски, обнаружили, к своему удивлению, что у русских отсутствуют радары вдоль Полярного круга. В 50-х ситуация не изменилась. К востоку от Берингова пролива Россия была полностью открыта. И только в 60-х начинают появляться — и то спорадически — отдельные узлы системы раннего предупреждения. Но, как заявил один из американских специалистов, «в конце 50-х и 60-х русские так и не построили эффективной радарной сети между Аляской и Мурманском».

Вашингтон считал это самым главным секретом «холодной войны». Через незащищенное полярное подбрюшье России Пентагон прокладывал маршруты стратегических бомбардировщиков и межконтинентальных ракет. Отсюда в случае необходимости они должны были нанести внезапный удар. Кстати говоря, советские военачальники хорошо знали этот секрет. Долгое время, даже после того как система раннего предупреждения надежно перекрыла северо-восточное направление, оно по-прежнему рассматривалось в Москве как главное для возможного удара со стороны США. Вплоть до последних лет перестройки.

Разумеется, советские летчики не сидели сложа руки и охотились за этими самолетами-шпионами, беспощадно их расстреливали, порой даже в небе над нейтральными водами. Шла настоящая необъявленная воздушная война. В ноябре 1951 года американский бомбардировщик исчез в Сибири. В июне 1952 года Б-29 был сбит и утонул в Японском море. То же происходило с американскими самолетами в 1952–1953 годах. У ТАСС даже существовал эвфемизм на этот счет: «Нарушитель ушел в сторону моря».

Сталин был сильно разгневан этими полетами, и советские военные заверяли его, что скоро создадут ракету «земля-воздух», которая будет сбивать воздушных шпионов безотказно.

Воздушная война продолжалась и после смерти Сталина. Был сбит или пропал без вести 31 самолет. Погибло 24 пилота. Судьба многих других осталась неизвестна.

Трудно сказать, как удалось Аллену Даллесу в условиях этой необъявленной войны соблазнить осторожных англичан пересечь Советский Союз с запада на восток и сфотографировать Капустин Яр, таинственный полигон, где русские испытывают свои баллистические ракеты. Тем не менее они переоборудовали новенький Б-57, сняли с него вооружение и установили дополнительные баки с горючим, фотокамеры и аппаратуру Из Западной Германии летчик провел машину через всю юго-восточную часть Советского Союза и пролетел над Капустиным Яром; Правда, советские истребители чуть не сбили его, в Иране английский самолет сел весь в пробоинах. После этого англичане сказали американцам: «Никогда, никогда, никогда снова».

И вот тогда в недрах ЦРУ родилась идея создать специальный самолет — легкий, маневренный, летающий на недоступной для истребителей тех лет высоте и имеющий на борту всю самую современную аппаратуру для проведения разведки с воздуха.

В ноябре 1954 года уже упомянутый доктор Киллиан доложил об этих планах президенту Эйзенхауэру. Тот воспринял их настороженно. Последовало много трудных вопросов, но главным был: «Стоит ли разведывательная информация риска совершаемой провокации?»

Как раз накануне, 7 ноября, два советских истребителя сбили американский Б-29, совершавший полет в Японском море, залетая при этом на советскую территорию, чтобы сфотографировать военные базы. Шум в печати был большой. Волновался и парламент, было не ясно, где сбили самолет — над советской территорией или в международных водах.

И все же неожиданно для Киллиана президент дал согласие. Правда, поставил условие: эти полеты не должны совершаться под эгидой ВВС США. Он не хотел никаких ассоциаций с проведением военных операций.