Питер Хинс - Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

Когда он спросил, не видел ли кто-нибудь его замечательной обновки, мы вручили ему несколько полароидных фотографий, демонстрировавших, как она горела.

После этого он каждый вечер оставлял нам сыр и печенье.

В европейских турне мы всегда заходили в столовую, где нас ждал вечерний ужин, приготовленный гастрольными поварами Toad In The Hole of Barry Wales. Барри Уэльс? Нет, это не комедийный персонаж. Эти два слова на самом деле писались через запятую и обозначали маленький городок Барри-Айленд в Южном Уэльсе, где обитала вся наша кулинарная команда. Они обозначили Барри на карте Англии задолго до комедийного сериала «Гэвин и Стейси»! Нет, я знаю, что святой Давид – это покровитель Уэльса, но неужели всех мальчиков там называют в его честь? Владельца компании звали Дейв Кибл, а поваров – Дейв Томас и Дейв Льюис. Эту троицу немедленно прозвали «Дейв, Дейв и Дейв». Когда масштабы гастролей Queen увеличились, они стали брать с собой еще одного повара по имени Стив. После этого их стали звать «Дейв, Дейв, Дейв и не Дейв»!

Этот валлийский квартет, также известный как «Таф-фия», «Желудочные диверсанты» и «Кулинарные рецидивисты», готовил обильную еду для трудяг-техников: стейки, пастушьи пироги, спагетти-болоньезе, чили кон карне и так далее. Впрочем, они готовили и для постоянно растущего контингента вегетарианцев – у них выходили замечательные омлеты! Повара готовили и еду для гримерок Queen; «три Дейва плюс один» старались разнообразить стандартное меню, не стесняясь готовить в Европе местную еду. Американские техники постоянно просили их приготовить индейку для традиционного ужина на День благодарения, хотя управляющий сценой и пытался безуспешно их убедить, что в Бостоне на праздник принято подавать свежих омаров. Ему пришлось довольствоваться «Тысячей на плоту» – в кругах высокой кухни это блюдо известно как «тост с бобами». Местную кухню, конечно, дополняли традиционные английские гарниры и приправы: мармит, коричневый соус HP, вустерский соус, цитрусовый джем и английская горчица.

Насытившись объедками с господского стола, мы ходили по залу, наблюдая, как разбирают сцену, готовя здание к следующему выступлению.Пустой зал выглядел странно: в огромном пространстве, где всего час или два назад взгляды тысячи зрителей были прикованы к сцене, звучала самая настоящая какофония. На место ставили ряды металлических кресел, гудели промышленные пылесосы, шумно маневрировали автопогрузчики, скрипели световые фермы и цепи, а многочисленные голоса, стараясь переорать все это, выкрикивали команды и ругательства. Дым и пиротехническая пыль по-прежнему висели в воздухе, смешиваясь с резкими запахами чистящих средств, выхлопа автопогрузчиков и раздавленного попкорна – все это вместе создавало нездоровый, приторный привкус во рту. Завтра в этом холодном каменном коконе соберется другая часть жителей города, чтобы посмотреть на выступление других любимцев. Сегодняшние же гладиаторы-победители уже покинули «Колизей», а волшебный джинн вернулся в бутылку – но через несколько часов его снова выпустят.

Уборщикам – азиатам и латиносам, которые мыли полы и чистили туалеты в американских залах и складывали мусор во флуоресцентные желтые ведра на колесиках, – было плевать и на Фредди Меркьюри, и на любую другую рок-группу. Единственное, что их интересовало – санитарное состояние их маленького уголка Соединенных Штатов. Они хотели вернуться домой к семьям и той благополучной жизни, которую подарила им Америка и американская мечта.

Подождите-ка минутку: а что я делал со своей жизнью? Да, то была хорошая жизнь : путешествия по миру, приправленные сексом, наркотиками и рок-н-роллом, но я ведь мог заниматься чем-нибудь стоящим: работать на благотворительную организацию в стране третьего мира, заниматься медицинскими исследованиями, вести кампании против глобального потепления и загрязнения окружающей среды. Я часто об этом думал с тех пор – правда, не прямо тогда, потому что мне было слишком весело. Как я вообще туда попал? С чего все началось? С супермаркета в Фулхэме, что на юго-западе Лондона. Там были не полки с товарами, а усилители и колонки.

На месте супермаркета раньше был старый кинотеатр; после того, как в начале 70-х его закрыли, супергруппа Emerson, Lake & Palmer выкупила здание под склад своей многочисленной аппаратуры и переименовала его в «Мантикору» [7] Manticore – название одного из ранних хитов Emerson, Lake & Palmer. – Прим. пер. . Там размещались аппаратура и офис ELP, но и другие знаменитые группы того времени арендовали в «Мантикоре» помещения для офисов, записи и репетиций. Сиденья кинотеатра сняли; наклонный пол, покрытый замызганным, обветшалым ковром, вел к главной сцене, достаточно большой, чтобы на ней можно было устроить крупный рок-концерт. Несмотря на то что в «Мантикоре» в качестве теплоизоляции использовались огромные куски парашютной ткани, в ноябре 1973 года, когда я впервые встретился с Queen, в здании царили холод и сырость. Я работал на Mott The Hoople, отличную рок-группу, которая только что вернулась с успешных гастролей в Америке, и меня очень впечатлили брендовые вещи, которыми там закупились Ричи и Фил, тогдашние техники Mott. Я на самом деле всегда хотел именно этого – поехать в Америку. Поехать туда с рок-группой – это настоящее исполнение мечты. Американской мечты.

Mott тогда были, пожалуй, на самом пике карьеры и готовились к напряженному турне по Великобритании.

Огромные самолетные радиаторы, оборудованные не менее огромными, размером с далеков, топливными баками, практически не согревали помещение, так что и группа, и техники носили свитера, куртки и даже шарфы. Через несколько дней в «Мантикору» на репетиции прибыла Queen, выбранная разогревающей группой. Казалось странным, что Queen, подписавшая контракт с EMI, едет в турне с группой, работающей с CBS: разогрев обычно подбирался с того же лейбла или от той же менеджерской компании. Но эти четверо ребят, чье название мы посчитали дурацким, очень хотели выступать и делали для этого все возможное. Мы все в «Мантикоре» дрожали от ноябрьского холода, a Queen репетировала в своих сценических костюмах из легкого шелка, кружев и атласа. Даже Джон Харрис, звукорежиссер Queen, был одет в черный бархатный костюм и модные перчатки! А это что за накрашенный позер с манерной походкой, скачущий по сцене с обрубленной микрофонной стойкой, с кольчужной перчаткой на руке?

У Queen было немного времени для репетиций, и, если честно, я практически не обращал на них внимания, потому что готовил чай, красил всякие вещи в черный цвет, бегал на посылках и занимался прочими делами, которыми должен заниматься восемнадцатилетний новичок. Брайан Мэй первым начал общаться с техниками Mott и даже дал мне сыграть на своей странной самодельной гитаре. Я удивился, что у него нет нормальной гитары: «Гибсона», «Фендера» или хотя бы «Гилда», как у ребят из Mott The Hoople. Еще Мэй играл старыми шестипенсовыми монетками, а не медиаторами; я списал это на то, что Queen – группа новая, пока еще ничего не добилась, так что денег на нормальную аппаратуру у него нет. Даже его старый, потрепанный усилитель VOX АС 30 стоял на расшатанном стуле. Похоже было, что аппаратурой он пожертвовал в пользу костюма от Зандры Роудс, которая тогда «обшивала» Queen. Впрочем, когда я услышал, как он играет, тут же перестал его жалеть! Я никогда еще не слышал, чтобы из гитары извлекали такие высокие ноты с таким богатым тембром, как это делал Брайан. «Он крутой», – подумал я. Queen чем-то напоминали Led Zeppelin, но в то же время от них отличались – может быть, гармонии были более мелодичными?