Питер Хинс - Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

После второго концерта Queen меня попросили еще об одной услуге. Не соглашусь ли я остаться еще на несколько дней, дождаться пленок с видео- и аудиозаписями концертов и лично доставить их в Лондон? Соглашусь, конечно.

Плата за услугу казалась вполне оправданной: солнечный Рио, переезд в гостиницу «Шератон» с частным пляжем, пара лишних дней с суточными и дешевый кокс – или противный серый Лондон? Единственное, что меня смущало, – в Рио придется праздновать еще и мой тридцатилетний юбилей. Ну, с другой стороны, будет, о чем поговорить на званых обедах. Вернувшись в бар после обеда в пляжном ресторане в честь дня рождения, я попытался подцепить каких-то аргентинских девушек, но потерпел неудачу. Я ничего не понял: что, как только мне исполнилось тридцать, я лишился всех своих чар? Или, может быть, они еще не забыли Фолклендскую войну?

Единственной компенсацией оказалась пара крепких коктейлей «кайпиринья», распитых с моим приятелем Робертом «Платом» Ашером, техником Ангуса Янга, низкорослого гитариста AC/DC.

«Бразилия – вот откуда берутся орехи».

После «открытия» Южной Америки какую теперь страну предстояло завоевать всесокрушающей гастрольной машине Queen? На совещаниях иногда упоминался СССР, но в начале 80-х его еще прочно закрывал «железный занавес». «Железная леди» была на пике власти в Великобритании, апартеид по-прежнему сжимал мертвой хваткой Южноафриканскую республику, а Нельсон Мандела по-прежнему томился в тюрьме на Роббенэйланде.

«Гарантированные аншлаги! Абсолютная уверенность!» Мы поехали в ЮАР.

Шел 1984 год. Большой Брат следил за нами. Он оказался членом комитета Профсоюза музыкантов.

Богатая минеральным сырьем Южная Африка регулярно награждала Queen большим количеством дисков из драгоценных металлов, добываемых в стране, так что после нескольких практических, политических и моральных дискуссий мы договорились об одиннадцати концертах для «смешанной аудитории» на арене «Супербоул» в Сан-Сити. Все билеты тут же смели из касс, причем с таким же успехом можно было продать и вдвое больше. Группа осталась довольна. Быть крутыми и популярными – Queen это всегда нравилось. Впрочем, довольны остались далеко не все.

После успешного европейского турне, завершившегося грандиозной вечеринкой в Вене, я вместе с другими главами отделов оказался в тусклом, темном, пустом грузовом терминале Франкфуртского аэропорта. Я почти не спал два дня, я потный, грязный, у меня все болит. Джинсы остро нуждаются в стирке.

Да и я сам тоже хочу, чтобы меня постирали и пополоскали при 60 градусах. А потом отжали досуха. Я на самом деле чувствовал, словно меня вывесили просушиться.

Волшебство рок-н-ролла улетучивается, когда вам приходится проводить бесчисленные часы в огромных, холодных и убогих ангарах в окружении тонн тяжелой аппаратуры и гор других товаров, отправляющихся во все концы земли. Международный аэропорт? Да. Экзотичный и интересный? Нет. Пить и есть нечего, не считая отвратительного чая или кофе из торгового автомата, до которого пятнадцать минут ходьбы. Курить нельзя, а поспать в ожидании, когда же наконец-то в очередной раз крутанутся шестеренки бюрократического механизма, можно только на грязных, жестких и неровных авиационных футлярах; впрочем, неприятные запахи, самолетные выхлопы и шум аэропорта отдохнуть в любом случае не дают.

Когда таможенники наконец выдавали разрешение, мы на чистом адреналине начинали лихорадочно загружать аппаратуру на поддоны, потом проверяли, все ли закреплено на нужных местах – а потом убегали оттуда поскорее. В такие моменты своей карьеры в музыкальном бизнесе я часто задумывался о смене работы. Об этом тяжелом, выжимающем последние соки труде не рассказывали ни в одной брошюре о рок-н-ролльном стиле жизни из тех, что я читал.

Знал ли Фред, что мне приходится испытывать в такие моменты? Нет. Он был перфекционистом и просто ждал от всех профессионально выполненной работы. Сцена размером 60 на 40 футов должна появиться в любом месте, куда приезжает Queen – и неважно, с помощью магии или пота, крови и слез.

Queen была очень успешной группой – и их уверенность и вера в себя передавались и технической команде. Благодаря этому «квиновскому духу» мы гастролировали и вместе преодолевали все проблемы. Работа с группой, которая сейчас на волне успеха и выпускает синглы и альбомы, возглавляющие хит-парады, была для нас мощным стимулом.

Загрузив оборудование в самолет, мы успели немного перекусить, выпить по прощальной кружечке немецкого пива, затем вылетели следующим рейсом «Люфтганзы» в Йоханнесбург.

Я пробудился от того самого состояния сна в самолете, когда вы обнаруживаете, что шея затекла, рот не хочет открываться, а волосы изо всех сил пытаются выглянуть в иллюминатор. Мы стояли на земле – должно быть, это Найроби? Дозаправка? Мое первое впечатление об Африке – голое, скучное место, совершенно не похожее на заманчивые туристические буклеты. Никаких тебе львов, носорогов и жирафов.

Приземлившись в Йоханнесбурге тем утром, мы спустились по трапу на обжигающий асфальт аэропорта «Ян Смуте». Сквозь жаркое марево в отдалении были видны бронированные машины и вооруженные солдаты. О боже! Они наслышаны о Queen, наших вечеринках и гедонистическом поведении? Я, конечно, знал, что в ЮАР все жестко – но чтобы вот так сразу?

Мы медленно шли к терминалу «Ян Смуте». Я еще не отошел от перелета, и единственной моей мыслью было, что «Джен Сматс» [35] Jan Smuts; «smut» – «непристойность» (англ.). – Прим. пер. – это какая-то грубая местная девушка. В зале прибытия я увидел плакаты со словом «Slag» [36] «Шлюха» (англ.) , «Шум» (африканс). – Прим. пер. и вообще перестал понимать, что происходит. Я, конечно, не знал языка африкаанс, но где же обитают все эти девушки? И что важнее – нужны ли им пропуска за сцену?

После разговора с приветливыми южноафриканскими таможенниками мы встретились с ассистентом промоутера, и нас отправили в гостиницу при аэропорте, где мы стали ждать звонка, что наше оборудование, летевшее чартерным рейсом, прошло таможню.

Как обычно, звонок поступил среди ночи, когда мы все уже спали. Об этом в буклетах тоже не пишут.

Убедив таможенника в нарядных, накрахмаленных шортах и рубашке с золотыми знаками отличия, что все в порядке – и, кстати, нет ли у него друзей или родственников, которые хотели бы сходить на концерт? – мы загрузили аппаратуру в 40-футовые морские контейнеры, закрепленные на грузовиках.

Мою бригаду грузчиков мне «выдал» коренастый парень из транспортной компании, который уехал из английского Восточного Мидлендса ради «красивой жизни» в ЮАР: она включала в себя плавательный бассейн, барбекю, личное оружие и забор с колючей проволокой под напряжением. Он явно наслаждался новообретенным богатством и с удовольствием рассказал мне, что все негры в бригаде «в полном здравии, у них ни грамма лишнего жира».