Варнава Гефсиманский - Преподобный Варнава, старец Гефсиманского скита [Житие, письма, духовные поучения]

Отпуская меня в гостиницу, батюшка как-то особенно настаивал на том, чтобы я непременно подкрепилась хлебом и чаем, хоть сколько могу принять. И, к немалому удивлению своему и бывших при мне родных, я действительно довольно свободно съела немного белого хлеба с чаем, чего давно уже не могла делать. И на следующий день, по принятии Святых Христовых Таин, я уже спокойно ела и другую твердую пищу. После того я провела целых шесть недель при батюшке, живя в гостинице, и уехала домой тогда, когда не осталось и следа страшного моего недуга».

Не меньшего внимания достоин и случай со священником Иверского монастыря отцом Н. С-м, свидетельствующий о том, как близок и скор был на помощь блаженный старец к тем, кто хоть и заочно, но искренно и с верой просил ее.

В 1892 году отец Н. С-в сильно страдал от головной боли, а затем почти лишился слуха и стал даже бояться потерять из-за этого место. Богослужения он совершал с помощью сестер, бывших по своему пономарскому послушанию в алтаре. Находясь в таком печальном состоянии, он решил съездить к отцу Варнаве попросить его святых молитв о себе и о своей немалой семье, могущей остаться без средств к существованию. Однажды утром, после прочтения правила перед служением литургии, с этими скорбными мыслями священник Н. впал в тонкое забытье, как бы уснул, сидя на стуле. Вдруг видит перед собой старца Варнаву, который, положив ему на голову свою руку, спрашивает его: «О чем скорбишь? Советую тебе: сделай по три поклона Спасителю, Божией Матери и ангелу-хранителю, с молитвою, а потом как можно сильнее высморкайся». Очнувшись и не видя никого около себя, отец Н. по вере к уважаемому старцу выполнил всё, как он советовал. Когда после поклонов с молитвой он стал громко сморкаться, вдруг отверзся его слух, и он стал слышать настолько хорошо, так отчетливо, что улавливал тиканье часов. Не доверяя себе от радости и никому еще не говоря о происшедшем, отец Н. направился в храм для совершения Божественной литургии. Здесь только, когда служил без посторонней помощи, он вполне удостоверился в своем исцелении. Передавая этот рассказ, отец Н. с полной уверенностью заявил, что получил исцеление силою святых молитв старца Варнавы.

Московский купец В. А. Ж-н сообщил об исцелении по молитвам иеромонаха Варнавы одного известного ему молодого человека. Это было в 1898 году, когда у того отнялись ноги и он долгое время лежал в постели, не чая когда-либо встать, так как лечившие его доктора признали его безнадежным. Родители больного были в большом горе, глядя на страдания своего единственного сына. В. А. Ж-н просил отца Варнаву помолиться за это семейство, а батюшка пожелал сам посетить больного. Ж-н с радостью привез дорогого гостя к своим несчастным знакомым. Утешив их надеждой на милость Божию, старец сказал страдальцу, что через год он будет совершенно здоров и приедет в Лавру. Не успел батюшка еще выйти из дома, как больной почувствовал прилив живительной теплоты в ногах, а некоторое время спустя уже был в состоянии ходить при помощи костылей. Ровно через год он, совершенно здоровый, вместе с В. А. Ж-м приехал к батюшке, который встретил их с обычной своей лаской.

Заехал однажды старец к своим духовным деткам-петербуржцам и застал хозяйку дома на одре болезни. Уже полторы недели она лежала в жару, без сознания. Кусочки льда лишь несколько облегчали ее состояние. Отец Варнава подошел к больной и положил руку ей на голову. Женщина открыла глаза и, узнав старца, просила его святых молитв, едва выговаривая, что ей уже теперь не встать. Старец долго стоял около нее молча, не отнимая руки, а потом, поводя рукой по ее голове, лицу и груди, сказал: «Ты встанешь, дочка, и будешь здорова, а болезнь твою я беру и кладу себе в карман и увезу с собой». Затем, благословив больную, старец попрощался. По уходе отца Варнавы больная впала в продолжительный сон, а затем почувствовала себя гораздо лучше и в скором времени совершенно поправилась.

Подобных случаев было много. Но обычно старец облегчал болезни не столь явно, а под покровом юродства или обычной в его устах ласковой шутки. Жалуются, бывало, ему на боль в спине от простуды или от усиленных трудов, а батюшка, как бы в шутку, раза два ударит по больному месту, а потом посоветует свой обязательный во многих случаях горчичник, и «тогда все пройдет». Кто верил — по вере своей и получал желаемое. Голова ли болит у кого, батюшка и по голове постучит пальцами или возьмет ее обеими руками и крепко-крепко, до боли, сожмет, а сам все улыбается да приговаривает: «Ну, вот теперь и не будет болеть!» И, действительно, боль вскоре прекращалась.

В доме Ш-вых в Петербурге в ожидании приезда старца собралось однажды (как, впрочем, и всегда это бывало) много народу — своих и чужих. Во всех комнатах и на лестнице толпы гостей, званых и незваных, — все «детки» батюшкины. Раздался звонок. Быстро вошел старец, поддерживаемый хозяевами под руки, и на ходу благословлял, спрашивал, выслушивал, утешал… Одна женщина со слезами просила старца помолиться: ей предстояла операция по поводу рака груди. С ласковой улыбкой выслушал старец печальные слова больной женщины и вдруг, взяв ее за платок, накинутый на ее плечи, весело улыбаясь, сказал: «Да на что тебе операция? У тебя ведь ничего и нет!» Та удивленными глазами смотрит на батюшку и повторяет ему, что у нее рак груди и операция необходима. А старец, опять повторив: «У тебя же ничего ведь и нет, и никакой операции не нужно», — благословил ее и пошел. И что же? В тот же день женщина пришла снова в дом Ш-вых и объявила, что боли в груди нет. Спустя некоторое время она убедилась, наконец, в своем выздоровлении.

Исцеляя телесные недуги, отец Варнава врачевал и душевные болезни. Его преданнейший духовный сын Т. Т-в передает следующий случай из своей жизни, свидетельствующий о том, что отец Варнава помог ему побороть страсть сребролюбия. «Приехал как-то раз батюшка ко мне и убедительно просил дать ему некоторую сумму на нужды обители Иверской. А я, грешный, сам не знаю почему, вдруг не только отказался исполнить его просьбу, да еще и начал заверять, что у меня нет денег. Но батюшка несколько раз и убедительно просил дать ему хоть взаймы и обещал скоро вернуть. Я же стоял на своем, заверяя, что у меня нет свободных денег. И старец Божий оставил меня в покое. И что же? Я всю ту ночь так мучился, так совесть угрызала меня, уличая в обмане, что я едва дождался рассвета и рано поутру помчался в Посад, захватив с собой вдвое больше денег, чем просил батюшка. Подъехав к „Пещерам“, я прямо бежал к старцу. А он… уже на крылечке стоит и издали говорит, что давно поджидает меня! Со слезами раскаяния пал я ему в ноги и просил прощения в грехе своем. Родной батюшка простил, конечно, и успокоил меня, а принимая деньги, заметил только: „Ведь я от великой нужды беспокоил тебя, сынок!..“».