Иосиф Лаврецкий - Миранда

Наконец пробил час «полномочного представителя городов и провинций Южной Америки»!

Первые сведения о событиях в Каракасе 19 апреля 1810 года пришли в Лондон только во второй половине июня. Миранда узнал о них из английских газет: которые расценивали создание Верховной хунты как отделение Венесуэлы от метрополии. 23 июля газета «Курир» писала, что следует удивляться не тому, что эта колония проявила дух независимости и решимость существовать, как самостоятельное государство, а тому, что она в течение столь длительного времени терпела зависимость от метрополии, правящие круги которой проявили позорное отсутствие энергии и раболепие перед Наполеоном. Другая газета, «Экземинер», отмечала, что принятый Верховной хунтой Каракаса манифест похож на провозглашение полной независимости, а что касается заявления хунты о ее «верности» королю Фердинанду VII, то это всего лишь «пустой звук».

Хотя сведения о революции в Каракасе не были неожиданностью для Миранды, тем не менее свержение испанских властей и создание патриотической хунты в родной Венесуэле, причем именно на основе кабильдо, как он предвидел и неоднократно советовал своим корреспондентам, не могли не произвести на старого конспиратора огромного впечатления.

Вскоре на Каракаса стали приходить письма на Графтон-стрит, где жил Франсиско Миранда. Писали старые друзья, родственники и незнакомые люди. Все спешили сообщить о создании Верховной хунты и пригласить своего знаменитого соотечественника на родину, счастью и благополучию которой он песвятил свою жизнь.

Один из каракасских корреспондентов Миранды, Х. М. Фернандес, писал ему, что друзья свободы - братья Боливары, маркиз дель Торо и другие считают его «первым патриотом Венесуэлы и борцом за наше праведное дело». Они ждут возвращении Миранды с нетерпением.

Еще большее нетерпение испытывал сам Миранда. При первых же сообщениях о событиях 19 апреля он стал рваться на родину, но английские власти отказывали ему в разрешении на выезд под тем предлогом, что это могло обострить их отношенйя с Регентским советом. Не оставалось ничего другого, как ожидать представителей каракасской хунты, о предстоящем отъезде которых в Лондон Миранда был уведомлен друзьями из Каракаса.

Но не сидеть же сложа руки именно теперь, когда освободительная революция уже развернула свои знамена на Колумбийском континенте.. .

Миранда шлет письма своим единомышленникам на Антильских островах, призывая их, не теряя времени, вернуться в Венесуэлу и поддержать деятельность Верховной хунты. Узнав об образовании патриотической хунты в Буэнос-Айресе, о чем сообщил ему его агент Матиас де Иригойен, прибывший в Лондон, Миранда пишет своему единомышленнику Родригесу Пенья в Бразилию: «Как мне сообщают, события в Буэнос-Айресе обещают быть не менее успешными, чем в Каракасе. Замечательно, что эти два города, столь отдаленные друг от друга, без какой-либо связи между собой, и с разницей толъко в 30 дней, совершили то же самое и предприняли те же политические мероприятия, которые будут споcобствовать успеху их замечательной революции! Сделайте все возможное, дорогой друг, чтобы поддержить эту политику, ибо любой возврат к прошлому будет иметь самые печальные последствия для счастья этих стран».

Миранда продолжал встречаться с английскими государственными деятелями, информировать их о событиях в испанских колониях. Теперь он уже не просит их, как некогда, о вооруженной поддержке, а настаивает на скорейшем признании патриотических хунт. Но английское правительство, верное своей прежней линии, продолжало проводить политику «невмешательства» в колониальные дела Испании. Министр колоний лорд Ливерпуль в инструкции губернатору Кюрасао от 29 июня 1810 года предписывал строго избегать действий, которые могут быть истолкованы как признание нового правительства Каракаса.

Нет, Англия решительно не хотела оказать какую—либо помощь испано-американским патриотам, вступившим в решительную схватку с испанскими колонизаторами!

Английские министры не могли изменить себе, ведь они сами были отъявленными колонизаторами и реакционерами и любое антиколониальное движение, любое неповиновение «законным» властям, любое посягательство на легитимистский принцип, на королевскую власть в любой части света казались им величайшим святотатством и потрясением основ. Но была еще одна причина, побуждавшая английское правительство «воздерживаться» от оказания помощи освободительному движению в испанских колониях. По опыту восстания английских колоний в Америке Лондон знал, что такое движение вызовет длительную кровопролитную борьбу, которая истощит как патриотов, так и Испанию. И вот тогда, когда обе враждующие стороны истекут кровью, тогда Англия — владычица морей, неиссякаемый источник капиталов и товаров — пожнет плоды этой борьбы и станет подлинным арбитром Нового и Старого Света...

10 июля 1810 года в Портсмут на английском судне «Генерал Веллингтон» прибыли полномочные представители Верховной хунты Каракаса Симон Боливар, Лопес Мендес и Андрес Белье. Через несколько дней они были в Лондоне на Графтон-стрит в объятиях Миранды.

Для посланцев каракасской хунты Миранда был живым воплощением легенды, их знаменитым соотечественником, гордостью и славой венесуэльского народа. Разве Миранда не был первым, кто призвал их к борьбе за независимость? Разве не он посвятил свою жизнь этому благородному делу? Но Миранда был не «только великий патриот, он был еще знаменитый военачальник, генерал французской революционной армии, мудрый политик, друг королей, приицев, министров, дипломатов и философов. Его знания, опыт, таланты — как они нужны сейчас патриотам Венесуэлы!

В особенности преклонялся перед Мирандой глава делегации Симон Боливар. Несмотря на молодость, он успел уже посетить Испанию, Францию, Италию, Мексику и Соединенные Штаты. И где бы он ни побывал, всюду он слышал о Миранде. Пылкий сторонник французских просветителей и энциклопедистов, Боливар, подобно Миранде, решил посвятить свою жизнь освобождению родины от испанского госводства.

Боливар сообщил Миранде о полученных от Верховной хунты инструкциях: проинформировать английское правительство о происшедших в Венесуэле событиях, добиться от Англии дипломатического признания, закупить в Англии оружие, предложить Миранде вернуться в Каракас.

Миранда взял покровительство над посланцами Каракаса. В течение трех месяцев и одиннадцати дней, проведенных ими в Англии, Миранда с ними неразлучен. Он устроил им встречу с английским министром иностранных дел Маркизом Уэлсли. Прием, оказанный им Уэлсли, был вежливым, но весьма сдержанным. Ссылаясь на союз Англии с Испанией, Уэлсли заявил, что Англия не может признать нового правительства, возникшего в Каракасе. Тем не менее он выразил готовность Англии торговать с Венесуэлой и предложил услуги английского правительства в качестве посредника в улаживании конфликта между Венесуэлой и Испанией.