Иосиф Лаврецкий - Миранда

В Каракасе и других городах Венесуэлы население праздновало принятие конституции торжественными залпами, иллюминацией и гуляниями. Казалось, ничто не предвещало грозы на ясном небе республики. Природа физическая и политическая, однако, весьма обманчива в тропиках, в особенности в Карибском море. Здесь циклонам и землетрясениям предшествует, как правило, ясная и безмятежная погода. И только очень уж чуткое ухо услышит далекие громовые раскаты приближающейся бури или почти незаметные подземные толчки — предвестники надвигающейся катастрофы...

Хотя мятеж в Валенсии был подавлен, в Коро, на далеком севере Венесуэлы, в том самом Коро, которое в 1806 году взял Миранда, власть продолжали удерживать роялисты, подкрепляемые оружием и людьми из военных баз, расположенных на острове Пуэрто—Рико.

Напрасно Миранда после взятия Валенсии предлагал Исполнительному комитету и конгрессу двинуть войска на Коро и покончить с этим опасным очагом контрреволюции. Его предложения не были приняты. Новые власти опасались укрепления авторитета генерала.

Между тем роялисты продолжали наращивать свои силы в Коро. В начале 1812 года туда прибыл новый генерал-капитан Венесуэлы, бывший губернатор Маракаибо Фернандо Миярес. Его появление вызвало новый подъем среди сторонников испанцев.

В марте произошел роялистский мятеж в городе Сикисике, расположенном неподалеку от Коро. На подмогу восставшим из Коро был направлен небольшой отряд роялистов в 230 человек под командованием капитана Доминго Монтеверде.

Монтеверде появляется в Коро в июле 1811 года. Он, как и отец Миранды, был родом с Канарских островов и, как большинство канарцев, отличался фанатичной приверженностью к испанской короне. Моряк по профессии, Монтеверде принимал участие в войнах Испании с Англией и случайно оказался в Пуэрто-Рико, когда в Венесуэле началось освободительное движение. Честолюбивый капитан воспылал страстным желанием принять участие в его подавлении. Монтеверде направили в Коро. Там он проявлял большое нетерпение, требуя решительных действий против патриотов. Когда восстали в Сикисике роялисты, Миярес, желая избавиться от назойливого Монтеверде, послал его на помощь восставшим.

17 марта 1812 года отряд Монтеверде вошел в Сикисике, где его встретили роялисты с церковными хоругвями и колокольным звоном. Пополнив свой отряд местными добровольцами и индейцами, которых настроили против патриотов церковники, Монтеверде уже по собственной инициативе двинулся дальше и 23 марта взял другой город — Карору. Защищавший этот город венесуэльский гарнизон из трехсот человек сдался без боя. Монтеверде везло, и он решил продолжать свой поход дальше, не ставя об этом в известность Мияреса.

И тут случилось нечто такое, что неожиданно открыло Монтеверде дорогу на Каракас. 26 марта, в день пасхального четверга, когда все церкви Венесуэлы были заполнены молящимися, страну постигло невиданной силы землетрясение. Буквально в течение нескольких секунд многие города превратились в руины, погибла чуть ли не десятая часть жителей, в том числе много республиканских солдат. Тысячи людей остались без крова. В стране начались эпидемии, населению угрожал голод...

Церковники-испанцы немедленно воспользовались землетрясением для враждебной кампании против республики. Они убеждали верующих, что постигшее страну несчастье — «кара небесная», ниспосланная им за то, что венесуэльцы совершили «смертный трех», свергнув власть «помазанника божьего» — испанского короля.

Смотрите, говорили рясоносцы верующим, разве революция не произошла тоже в пасхальный четверг, разве землетрясение не затронуло только те города Венесуэлы, в которых правит власть антихриста?

Действительно, землетрясение охватило только центральную часть Венесуэлы, а север, где господствовали роялисты, был почти не затронут катаклизмом. Этот аргумент в особенности действовал на верующих.

Дантовы сцены разыгрались в день землетрясения в Каракасе, где погибло свыше 10 тысяч человек и рухнули многие здания, в том числе кафедральный собор и резиденция Миранды. Оставшиеся в живых собрались на площадях, где фанатики монахи призывали их к публичному покаянию, заверяя, что Каракас ожидает участь Содома и Гоморры. Деятели Патриотического общества, власти пытались организовать помощь пострадавшим, заставить монахов прекратить контрреволюционные проповеди. Большую энергию проявил в этот день Симон Боливар. Несколько раз он выступал перед народом, разоблачая церковников как пособников испанцев. Одного ораторствующего монаха он силой заставил замолчать, заявив, что патриоты заставят себе подчиниться не только природу, но и самого господа бога.

Напрасно Исполнительный комитет требовал от епископа Каракаса испанца Коль-и-Прата заявить верующим, что землетрясение такое же обычное природное явление, как дождь, град, молния, не имеющее ничего общего с политическими системами и реформами, осуществленными патриотами в Венесуэле. Коль-и—Прат отказался выполнить требование правительства, более того, он объявил, что «суверенный творец природы, властвуя, управляя и руководя подчиненными ему силами, использует их для наказания порочных людей и для раскаяния грешников».

Монтеверде сразу сообразил, какую выгоду он может извлечь из постигшего страну бедствия. Не теряя времени, он оставил Карору и поспешил в соседний город — Баркисимето, республиканский гарнизон которого почти полностью погиб во время землетрясения. Овладев и этим городом с такой же легкостью, как и предыдушим, Монтеверде извлек из-под руин ружья и пушки и, увеличив число своих сторонников до тысячи человек, снова на свой страх и риск двинулся дальше. Теперь он намеревался захватить город Сан-Карлос, расположенный на подступах к Валенсии.

Успешное наступление Монтеверде вызвало дальнейшую активизацию контрреволюционных элементов в Каракасе и других городах, находившихся под контролем патриотов. Враги республики, среди которых руководящую роль играли церковники, повсеместно организовывали заговоры, под их влиянием участилось дезертирство из республиканской армии.

Пытаясь задержать контрреволюционную волну, угрожавшую захлестнуть республику, Исполнительный комитет издал 16 апреля декрет против «предателей, бунтовщиков и врагов правительства», предписывавший военно-полевым трибуналам карать их смертью. Необходимая мера, но она не воплощалась в жизнь, ибо среди самих сторонников республики царило большое смятение и неуверенность. Это проявилось, в частности, в том, что командующим вооруженными силами республики был вновь назначен маркиз дель Торо, хотя всем было известно, что этот почтенный аристократ весьма преклонного возраста ничего не разумел в военных делах.