Коллектив авторов - Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

— И что они вам сказали?

— Мы стали спрашивать, где наши товарищи, там ведь, в эшелоне было две тысячи человек. Они посмотрели на восток, а там начал идти дым уже. Смотрите, — говорят, — вот ваши товарищи. И они нам рассказали, что это лагерь смерти, что загоняют по триста человек в баню, вместо воды дают газ, душат, а потом палят. Вот это был лагерь Собибор, фабрика смерти.

— Так они вам сказали?

— Да, что это фабрика смерти.

— А те, с кем вы разговаривали, кто они были?

— Это были лагерники, которые жили там 17 месяцев.

— Они там работали?

— Работали там.

— Вы не помните фамилии?

— Нет, я не знаю, кто эти люди. Живы ли они остались или нет, но они нам рассказали. Потом нас разместили по баракам. На пятый или шестой день был уже организован подпольный комитет. Мы поняли, что из этого лагеря так просто не выйти.

— Когда Вы познакомились с Сашей Печерским?

— С Сашей Печерским я был знаком в Минске. Когда в Минске в мае пригнали партию военнопленных, человек двести или триста, среди них был и Печерский. Он выделялся, был высокий, пел красиво.

— Он был лейтенант?

— Там не видно погон [461], это же в плену.

— А что он сам сказал?

— Это потом выяснилось. Он вечерами пел, рассказывал красиво, он был очень развитой парень. Он был старше нас, 1913 года рождения [462], на тринадцать лет старше нас. Я знал, что он работает в столярной мастерской вместе со Шломо Лейтманом. Они спали друг возле друга в Минске на нарах и дружили. Потом они перешли спать в столярную мастерскую, там условия были лучше, чем в лагере.

— В Собибор вас везли в одном транспорте?

— В одном транспорте, они были в соседнем вагоне.

— Когда вы приехали в Собибор, он начал действовать, Саша Печерский?

— Он выделялся, он был высокий, красивый, и старые лагерники, которые были там по 17 месяцев, стали приглядываться к нам, с кем можно иметь дело. Они заметили Печерского, поняли, что он офицер. Организовали подпольный комитет, куда ввели и его.

— Только его?

— Из наших, советских военнопленных, только его.

— Как Вы считаете, сколько военнопленных привезли в Собибор из Минского лагеря?

— Из Минского лагеря 80–85 человек. Через 10–12 дней из этих военнопленных отобрали человек двадцать, и куда они делись, мы не знаем. Говорят, что их загнали в Третий лагерь, потому что расстреляли тех, кто обслуживал этот лагерь, где была баня, и эти двадцать человек пошли на замену. Так что нас осталось в лагере человек 60–65 советских военнопленных.

— На каких работах вас использовали?

— Группа Печерского была в Северном лагере, они выкорчёвывали там лес.

— А Вы были в другой группе?

— Я работал в столярной мастерской вместе с Сашей Купчиным. Мы вместе работали, если нужно было что-то починить. В день восстания…

— До восстания мы ещё дойдём. В это время стали пригонять евреев из Голландии, Вы можете рассказать об этом?

— Нет, из Голландии были люди до нашего прихода.

— До вас?

— Мы попали в лагерь в 1943 году, в сентябре.

— Их уже не было?

— Голландцы были только те, кого отобрали для сортировки одежды. Во Втором лагере было сто человек голландцев, они были заключёнными. А транспорт из Голландии приехал до нашего прибытия.

— До вас?

— Где-то в конце 1942 года.

— Как вы стали организовываться? Печерский знал, что оттуда живым не уйти. Какие меры он принял, чтобы устроить побег? Вы можете об этом рассказать?

— Первым долгом это делалось в глубочайшей тайне.

— Это понятно.

— Никто, кроме советских военнопленных, да и не все советские знали, что что-то готовится. Были случаи провала, когда голландцы пытались организовать побег, это было где-то за полгода до нашего прибытия в лагерь.

— Это вам рассказали?

— Да, рассказали старые лагерники. Их кто-то выдал и всю команду эту голландскую расстреляли.

— Я спрашивал про вас.

— Мы готовились, мы знали, что что-то готовится. Сначала думали сделать подкоп из старой столярной мастерской, но потом, когда стали пробовать, оказалось, что вода близко под почвой, и под землёй не удалось бы пройти.

— Готовилась ведь целая группа, кто-то руководил этой группой?

— Этой группой руководил Печерский вместе с Лейтманом, они занимались приготовлениями, которые касались военного дела.

— Вас посвятили в эту тайну, Вы знали об этом?

— Нет, я узнал только за два дня до 14 октября.

— А до этого ничего не знали?

— Я знал только, что готовятся, и очень рад был, что я не знаю, что мало людей знает об этом.

— Но кто же всё-таки был вовлечён в эту подпольную группу?

— В эту группу вошли десять человек.

— Кто?

— Во главе — Печерский и бригадир там был. Он сидел в лагере 17 месяцев и это его план был — уничтожать немцев по мастерским. Мы, советские пленные, этот план претворяли в жизнь. Наши военнопленные были расставлены по точкам. В портняжной мастерской стоял Шубаев ещё с одним военнопленным, в сапожной мастерской стоял Вайспапир вместе с Лернером, который сейчас живёт в Иерусалиме.

Меня в этот день взяли в столярный цех, это было 14 октября 1943 года. Печерский меня позвал и спросил, смогу ли я убить человека. Я говорю — смотря какого человека, эсэсовца — смогу. Вот это мне и надо — говорит он.

Печерского направили 14 октября работать в столярный цех потому, что одно окно этого цеха смотрело на вход лагеря номер один, из этого окна просматривался вход в лагерь, и виден был вход в столярную и сапожную мастерскую. Он меня позвал и говорит: «Сюда после обеда должен прийти Френцель, комендант Первого лагеря. Подбери хороший топорик, наточи его. Рассчитай, где Френцель должен будет стоять. Ты должен убить его. Не бойся, я буду рядом».

Я, конечно, приготовился. Мне было 20 лет, и я не был такой уж герой, но Френцеля — справлюсь. Он должен был прийти в столярную в четыре часа после обеда, а у нас был план от четырёх до пяти. Все наши люди стояли наготове по мастерским, и они должны были уничтожать эсэсовцев. Это должно было случиться от четырёх до пяти, а в пять часов — сигнал наступления на центральный вход.

— Но когда готовятся к восстанию, то надо приготовить холодное оружие хотя бы — топоры, палки какие-нибудь?

— Это готовили. Кузнечный цех готовил ножи, топоров у нас в столярном цеху было сколько угодно. За этим остановки не было. В четыре часа Нейман первый заехал на территорию лагеря на лошади. Он зашёл в портняжную мастерскую, а там дежурил Шубаев. Тот неудачно его ударил и Нейман крикнул. Лошадь его услыхала, заржала и стала на дыбы. Мы смотрели из окна столярной мастерской и всё это видели. В столярной мастерской никто ничего не знал, кроме нас двоих, меня и Саши Печерского.