Анатолий Терещенко - «Сатурн» под прицелом Смерша

За последние годы усилиям ряда историков и журналистов Ржевская битва превратилась в одно из главных сражений Великой Отечественной войны. При этом затяжные, кровопролитные бои за Ржев чаще всего рассматриваются как пример огромных бессмысленных потерь Красной армии, вызванных низким профессиональным уровнем ее военачальников, а также их неумением и нежеланием беречь людей. По сути, Ржев вышел на передний план после успеха советского контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года.

Поэтому представлять сражение за Ржев как тупое направление людей на убой, объясняемое скудоумием советских полководцев, подло по отношению к тем, кто жертвовал собой в боях с нацистским зверьем.

О степени секретности операции, подготовленной на основе дезинформации Абвера агентом советской контрразведки «Гейне», говорит тот факт, что о ней знали только четыре человека — Сталин, Берия, Шапошников и Судоплатов.

Жуков о ней не знал…

Итак, весомый вклад и помощь Красной армии в разгроме немцев под Сталинградом через Ржевскую дезинформацию Абвщера оказал советский разведчик Александр Петрович Демьянов.

С 1943 года в такой же разведшколе Абвера окажется свидетель Вяземских и Ржевских событий Александр Иванович Козлов, о чем будет рассказано ниже.

Внезапный, роковой, не готовый к отражению врага, трижды проклятый советским солдатом летний период 1941 года с вражескими котлами, отступлением, пленением и гибелью сотен тысяч соотечественников, а далее ярость благородная в героических боях пограничников и ополченцев с захватчиками — это картина тех дней. В этом окаянном сумасбродстве варилась и жизнь, превращенная в боевую службу, комбата старшего лейтенанта А. И. Козлова.

Он не понимал одного — почему мы не организовано отступаем на заранее оборудованные позиции, а бежим, часто попадая в окружение со стихией инстинкта самосохранения — как можно скорее выйти из него к своим, нашим, советским частям.

Он часто задумывался и не мог найти ответа на вопросы:

— Почему мы воюем не на территории противника, как учили в военном училище?

— Где цепь новых «молотовских» укрепрайонов на новой границе, появившейся после 1939 года, взамен «сталинских» по линии Керзона?

— Почему нет средств борьбы с танками — ПТР?

— Зачем командование присылает на поле брани практически безоружных ополченцев, массово гибнущих в боестолкновениях, не успев даже ни разу выстрелить по противнику?

— И наконец, где массовые, хорошо организованные властями партизанские отряды с надежными базами их подпитки?

Эти и другие вопросы задавали сами себе командиры разных званий и должностных уровней. В бытность сотрудничества автора с историко-публицистическим альманахом «ЛУБЯНКА» в нем часто печатали свои воспоминания активные участники Великой Отечественной войны. Одним из авторов этого интересного журнала, возглавляемого генерал-майором запаса В. Н. Величко, был великий правдоруб (наверное, поэтому не ставший генералом и Героем Советского Союза) полковник Илья Григорьевич Старинов.

Он иногда приходил в редакцию и подолгу рассказывал о делах давно минувших. Это был «бог диверсионной войны». Автор с удовольствием слушал ветерана, так как его отрезок службы в июне 1941 года был связан с действием своего отца — машиниста локомотива, который выводил из станции Сарны последний эшелон с подрывниками И. Г. Старинова.

Они уничтожили железнодорожный мост через реку Случ, не дав немцам, наступающим на Житомир и Киев, быстро форсировать водную преграду. В разговоре он подтвердил, что до войны хорошо изучил железнодорожную сеть, особенно ее плечо — Ровно — Сарны, находясь на должности начальника отдела минирования и заграждений Главного военно-инженерного управления Красной армии.

Так вот… Помнится, Старинов после рассказов напечатал несколько статей в нашем журнале, где показал на конкретных примерах, как власть безалаберно относилась к созданию «второго» по значимости — партизанского — фронта. Во все времена, связанные с войнами, в России партизанское движение было главным подспорьем армии в ее борьбе с иноземными захватчиками и оккупантами.

— Илья Григорьевич, почему 1941 год для РККА был проигрышным по многим статьям? — спросил генерал-майор запаса В. Н. Величко.

— Сталинские репрессии советских командиров настолько ослабили вооруженные силы СССР, что они при превосходстве в количестве танков, самолетов и артиллерийских систем потерпели поражение. А еще в 1930-е годы Сталин и некоторые партийные шептуны уничтожили хорошо подготовленных специалистов по ведению боевых действий в тылу врага. Боялись, что они могут стать террористами, но это же была глупость беспросветная с трагическими последствиями. Вот так и получилось, что нет ничего тягостнее сознания от сделанной глупости. Так же поступил и Н. С. Хрущев с идеей Г. К. Жукова по созданию спецназа ГРУ. Новый хозяин Кремля посчитал, что с учетом авторитета маршала среди советского народа, он создает орудие для борьбы против власть имущих. Конечно, это была глупость главного волюнтариста Советской России. Тут был истина — слабый боится сильного!

— Чем вы объясните слабость партизанского движения в 1941 году? — поинтересовался автор.

— Отсутствием заблаговременной подготовки войск к партизанской войне и развалом системы нашей «партизанки». Дело ведь вот в чем: до 1933 года РККА готовилась воевать против внешнего врага на нашей территории в условиях «малой войны», было подготовлено необходимое количество партизанских командиров, секретных складов с оружием, боеприпасами, обмундированием и продовольствием. Но начиная с 1933 года (приход Гитлера к власти. — Прим. авт. ) победили соратники вождя, сторонники теории воевать «на чужой территории и малой кровью». Большая вина лежит в создании этой проблемы на К. Е. Ворошилове.

А ему пели за здравие:

Но этих трех статусов, как оказалось, мало было для логических обобщений. К. Е. Ворошилов подыгрывал И. В. Сталину, который за громадные потери в советско-финской войне в январе 1940 года отстранил его от непосредственного руководства военными операциями. РККА возглавил маршал С. К. Тимошенко.