Ким Филби - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Моя личная жизнь, Тодор, по-прежнему очень счастливая, счастливее даже, чем во время нашей первой встречи с тобой. Она была бы еще счастливее, если бы я знал, что мы скоро встретимся снова. Из вышеизложенного ты, наверное, понял, что такая встреча может состояться теперь только у нас, и я уверен, что время от времени служебные дела будут приводить тебя в Москву. Нет нужды говорить, что старая двуспальная кровать всегда в вашем с Радкой распоряжении (Радке гарантируем сколько угодно фасолевого супа, но чубрицу привози с собой). Даже если вы остановитесь в официальной резиденции, мы надеемся, что вы сумеете выкраивать для нас время от времени свободный вечерок.

Всего наилучшего тебе и всему твоему семейству. Мы с большой теплотой вспоминаем обо всех вас. Пожалуйста, передай мои горячие приветы министру и товарищам Шопову, Савову и всем тем, кто нас, возможно, по-прежнему помнит.

Твой Ким

О последней трети жизни Филби — с 1963 по 1988 год — известно крайне мало. Если, конечно, не считать того, что выявилось в ходе случайных встреч с западными журналистами, из переписки с корреспондентом «Санди таймс» Ф. Найтли и публикаций в связи с возобновившейся дружбой с Грэмом Грином. Сам Ким никогда не поощрял интереса к собственной персоне, а тем более к своей профессиональной работе. Правда, отдельные упоминания о том, чем в действительности занимался Филби в Москве, есть в книге К. Эндрю и О. Гордиевского «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева» [79] Andrew C., Gordlevsky O. KGB. Inside Story of its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev. London, Hodder and Stoughton, 1990. , но они базируются в основном не на опыте личного общения, а на сведениях, почерпнутых одним из авторов, О. Гордиевским, от третьих лиц.

Отсутствие информации о «таинственном супершпионе» способствовало тому, что на Западе стали появляться самые разнообразные домыслы относительно участия Филби в «кознях Москвы». Апофеозом явилось произведение Фредерика Форсайта «Четвертый протокол» [80] Forsyth F. The Fourth Protocol. London, Kattingon, 1984. , где Филби приписывалось авторство дьявольского плана организации ядерной диверсии в Британии. Кстати говоря, узнав о выходе книги, Филби очень просил поскорее достать ему экземпляр и с большим интересом ознакомился с тем, что же он, оказывается, «натворил». Впоследствии он держал этот детектив на видном месте в своей библиотеке.

В реальной жизни все выглядело гораздо более прозаично. Ким действительно выступал в качестве консультанта КГБ по вопросам деятельности западных спецслужб, хотя к мнению его, мягко выражаясь, не каждый раз прислушивались, а уникальный опыт высококлассного профессионала далеко не полностью оказался востребованным. Филби увлеченно читал, работал над своими воспоминаниями. Во время многочисленных поездок по стране встречался с коллективами сотрудников территориальных органов КГБ.

Но было у Кима на склоне лет еще одно занятие, которое его чрезвычайно вдохновляло и к которому он относился с колоссальной ответственностью. Кто не мечтает о том, чтобы воплотить себя, хотя бы частично, в учениках, создать собственную школу последователей? И вот у Кима появились «воспитанники».

Надо сказать, что с началом 70-х годов в жизни Филби произошли значительные изменения в лучшую сторону. Он женился, стал больше путешествовать по Союзу и странам социалистического лагеря. Среди руководящих сотрудников разведки появились более молодые и менее консервативно настроенные люди, которые смогли оценить, какой клад советские спецслужбы имеют в лице Кима. Одним из мероприятий в череде участившихся контактов с действующими оперработниками была встреча с молодыми разведчиками, занимающимися английской проблематикой.

…Декабрьский вечер 1975 года. На принадлежащей разведке конспиративной квартире в центре Москвы молодежь с трепетом ожидает появления легендарного «корифея разведки». Как признался потом Ким, он тоже волновался: еще бы, первая встреча с целым коллективом коллег за почти 13 лет!

Несколько вступительных слов, мгновенно снявших напряжение, и вот уже Ким увлеченно рассказывает о том, кем он собирался стать, поступая в Кембридж. Отвечая в ходе импровизированной пресс-конференции на последний вопрос о своих хобби, гость, в частности, сказал: «.-..с удовольствием перечитываю классиков английской литературы. Люблю хоккей (в качестве зрителя, конечно). И еще одно хобби: кулинария. Если сомневаетесь, приходите в гости».

Вот из этого «приходите в гости» и зародилась идея регулярных встреч Филби с молодыми сотрудниками, в ходе которых он мог делиться с ними своим опытом разведработы. Правда, в квартиру Филби ребят еще долго не пускали: по-прежнему действовали старые табу. Было решено каждый год создавать группу из трех человек во главе с «дядькой» — ответственным сотрудником английского отдела политической разведки, в обязанности которого входило присутствие на занятиях и поддержание контакта с «кураторами» Филби из контрразведывательного подразделения.

«Семинар Филби» действовал с небольшими перерывами с 1976 года почти до самой кончины Учителя. Через него за это время прошло в общей сложности полтора десятка молодых сотрудников-«англоведов». И каждую пятницу, отправляясь к своим воспитанникам на конспиративную квартиру, Ким страшно нервничал. Он печатал подробные памятки и перечитывал массу литературы. «Могу ли я, давно оторванный от английских реалий, сообщить им что-то такое, чего они пока не знают? — делился он своими сомнениями. — Порой мне кажется, единственное, на что я способен, это привить молодым людям чутье охотника».

Надо сказать, что эти сомнения усилились, когда на одной из встреч появился приехавший в отпуск «живой» сотрудник лондонской резидентуры КГБ. Филби буквально с открытым ртом слушал его рассказ о современных методах работы британских спецслужб против советских представителей и, кажется, даже расстроился. После чего стал еще тщательнее готовиться к семинарским занятиям.

И все-таки сомнения Филби были абсолютно напрасными. Он сам по себе являлся для молодежи величайшей шкалой. Например, ребятам иногда удавалось «подсмотреть» за ним на подходе к конспиративной квартире. Ким умел ходить как-то неприметно и в то же время так, что постоянно держал в поле зрения обзор градусов на 150. Это достигалось за счет проявляемого им неподдельного интереса к окружающим мелочам — выработанная годами привычка, доведенная до такого совершенства, что проверка на предмет выявления слежки вовсе не выглядела таковой. Затем он неожиданно появлялся в дверях с одной из неизменных своих шуток. Например: «Вы знаете, адрес нашей берлоги я запомнил следующим образом. Номер дома — по Джеймсу Бонду — 007, а квартиру — по номеру воротничка первой сорочки, купленной мною в Москве».