Юрий Кобаладзе - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Что там интеллектуалы! Что там левые лейбористы! Британский шпион Сидней Рейли в личном письме жарко писал своему другу Брюсу Локкарту, тоже честно боровшемуся с большевиками: «Я считаю, что, пока эта система содержит практические и конструктивные идеи большей социальной справедливости, она должна постепенно завоевать весь мир».

Кровопускания отца народов в 30-е годы… Даже у чекистов представление об этом было куцее, а уж простые советские граждане до сих пор вспоминают, как славно жилось перед войной.

На Западе, конечно, шуму было больше, хотя американский посол Дэвис в своих секретных депешах рассматривал процессы не иначе как шпионские. Запад вообще смотрел на это сквозь пальцы — что им права человека в СССР, когда под носом Гитлер и очереди безработных за чечевичной похлебкой! Многие честные люди, мало зная о злодействах Сталина, искренне симпатизировали «государству рабочих и крестьян».

Это в 70—80-х годах, когда коммунизм уже деградировал как Великая Идея и призрак революции улетучился, Запад станет радетелем демократии у нас и объявит об «империи зла»…

Несмотря на многие сомнения, Филби об этом напишет… Свою судьбу с советской разведкой он связал в 30-е годы.

В английскую разведку Филби удалось поступить в 1940 году — помогли и происхождение, и связи. Сначала дерзал он на испано-португальском направлении, затем ему добавили Северную Африку и Италию, а в 1944 году назначили начальником секции по борьбе против СССР и коммунизма — можно представить себе ликование в кабинетах на Лубянке.

С началом войны советская разведка, имевшая в то время, наверное, лучший в истории России заграничный агентурный аппарат (это и не удивительно: ведь к нам тянулись многие антифашисты), переживала, как и вся страна, глубокий кризис. Кадры разведки были беспощадно репрессированы, и, самое главное, из-за закрытия посольств оказалась парализованной связь с Центром из Германии и оккупированных стран.

Гестапо запеленговало и подавило нелегальные резидентуры, последовали аресты в Бельгии, во Франции и в самой Германии, где осталась без надежной связи известная «Красная капелла», выжила еле-еле лишь нелегальная резидентура военной разведки в Швейцарии, хотя немцы и пытались протянуть туда свои щупальца.

В Англии же, естественно, имелась надежная связь через посольство, да и англичанам удалось расколоть некоторые германские шифры, так что Филби не ограничивался лишь информацией об английской политике.

«К началу 1942 года слабая струйка перехватываемых радиограмм абвера превратилась в поток», — писал Филби.

Но как повлияла информация Филби на решения Сталина? Известно, что она сыграла роль при сражении на Курской дуге. А в остальных случаях? Что докладывалось, а что сочли пустышкой или даже «дезой»?

Величайшая драма и агента, и разведчика: им почти всегда неведомы конечные результаты труда — информация перемалывается в бюрократическом механизме, один начальник пропустит, другой отвергнет, третий отретуширует до полной противоположности, на самом верху тоже колдуют византийские хитрецы, обожающие похлопать Хозяина по голенищу и подложить на стол то, что ему по душе и что показывает в глазах всех остальных членов правительства всю гениальность его внешней и внутренней политики.

Этот «человеческий фактор» свойствен и демократиям, но в особенности тоталитаризму. Как однажды признался «великий кормчий» Мао Генри Киссинджеру, «лишь только секретные службы узнают, чего от них хотят, как сообщения сыплются словно снежные хлопья».

В августе 1945 года Филби чуть не провалился из-за попытки сотрудника резидентуры в Стамбуле Волкова получить убежище у англичан за информацию, свидетельствующую о проникновении в английскую разведку и Форин офис советской агентуры. Филби повезло: именно ему поручили это дело, вскоре Волкова вывезли в Москву и быстро прикончили.

Озноб бежит по коже, но на войне как на войне: либо ты, либо тебя. Филби впоследствии раскрыл многие операции, особенно в Восточной Европе.

В 1947 году Филби назначили резидентом СИС в Турции, где английская разведка добывала информацию об СССР и Балканских странах, направляла агентуру в Армению, Одессу, Николаев, Новороссийск.

Дела шли отменно, руководство СИС радовалось успехам Филби, в 1949 году его карьера пошла в гору: назначен на пост представителя английской разведки при ЦРУ и ФБР в Вашингтоне (по значению должность не меньше заместителя начальника СИС). Правда, в тогдашнем НКВД гордость успехами Филби носила по-советски странный характер: листая его дело, я наткнулся на заключение по всей знаменитой «пятерке», составленное, кажется, в 1948 году и подписанное тогдашним начальником отдела. После тщательного и тенденциозного анализа был вынесен вердикт: вся «пятерка» суть подставы англичан, дезинформаторы и провокаторы.

Правда, делу хода по неясной причине не дали, связь с агентами не порвали и, как в добрые 30-е годы, не направили в Англию боевиков, дабы стереть с лица земли предателей.

Бывший заместитель Абакумова генерал Райхман, с которым я общался уже в годы перестройки, до конца жизни был уверен, что «пятерка» — провокаторы.

Все больше разгоралась холодная война, все драматичнее становилось противостояние между СССР и бывшими союзниками. Острая борьба за сферы влияния бушевала и в Восточной Европе, и в Китае, и в Корее, англо-американский альянс играл доминирующую роль в международной политике, и Филби, находясь в самой кузнице принятия решений, получал информацию, как говорят англичане, прямо из зубов лошади.

Что такое работа агента, осевшего в стане противника? Одна рутина, и потому она изматывает больше, чем любая авантюра. Жить вроде бы тихо и спокойно, играть свою роль с коллегами, с женой, с детьми, не выходить из образа, вечно проверяться и бдить, иногда топать по улице в дождь с секретными документами в портфеле или красться к тайнику (кто знает, не окажется ли на месте встречи группа захвата, не тянется ли «хвост», не произошло ли предательство?), немыслимый стресс — такова жизнь Филби: игра с огнем под покровом тьмы.

В 1951 году, когда англичане стали подозревать заведующего отделом Форин офиса Маклина, от Филби в Центр полетел тревожный сигнал, и вскоре Маклин и его коллега Берджесс бежали из Англии и объявились в СССР. Сразу же возникли вопросы: кто же предупредил советских агентов? Откуда утечка? Кто «третий человек»?

На Филби вышли без особого труда (он дружил с обоими в Кембридже, Берджесс даже жил у него дома в Вашингтоне), отозвали в Лондон и подвергли суровым допросам. Можно только позавидовать его мужеству и самообладанию: он не только не признался, но сумел на время отвести от себя подозрения и уйти в отставку с приличной пенсией.