Александр Холин - Игемон

Ресторан в этот утренний час был пустым. Лишь за одним столиком сидел худощавый гражданин в надвинутой на глаза шляпе, попивая утренний чай и, казалось, не обращающий никакого внимания на окружающую действительность. Но горящие глаза, мельком оглядывающие территорию, выдавали, что их владелец чувствует себя довольно неуютно. Во всяком случае, приехавший к нему руководитель НКВД, зашедший в ресторан без сопровождения, в кителе без особых различий, немного успокаивал.

Помещение ресторана казалось, ничем не примечательным, только под потолком по всему периметру виднелась лепнина, этакий ампир, да ещё мавританская арка соединяла большой зал с верандой, где все стены были украшены виноградными лозами. Московская осень выдалась тёплая в этом году, но зелень виноградных лоз как-то не соответствовала времени года. Настоящей она была или нет, определить мимолётным взглядом издалека не представлялось возможным, зато на каждом столике большого зала стояли кувшинчики с непритязательной ромашкой с листьями из папиросной бумаги и мелким бисером посередине.

Лаврентий Павлович направился прямо к господину, одиноко сидящему за утренним ленчем:

— Похоже, это вы хотели со мной увидеться?

Ожидающий Игемона господин встал, отвесил полупоклон и ответил на чисто русском, хотя и с небольшим акцентом:

— О, да! Сразу прошу прощения за это необычное место, выбранное мной не случайно.

— Какие пустяки, — отмахнулся Игемон.

— Нет, нет! — возразил господин и указал рукой на стул, приглашая Лаврентия Павловича за стол. — У меня есть большие основания скрывать нашу встречу от каких бы то ни было наблюдателей. Надеюсь, вы знаете, кто я?

— Кто же во всём мыслящем мире не знает короля электричества Николо Теслу? — вопросом на вопрос ответил начальник НКВД, — тем более, что у нас сразу проверяется телефонный звонок и ваша гостиница, откуда вы изволили позвонить, стала известна через несколько минут, а также кто и в каких номерах живёт.

— На это я и рассчитывал, — удовлетворённо кивнул собеседник Лаврентия Павловича. — Именно поэтому я выбрал место вдали от шума городского, как говорят в народе. Ибо то, что нам предстоит обсудить, не для чужих ушей.

— Признаться, вы всерьёз меня заинтриговали, — кивнул Игемон, снял своё пенсне и принялся протирать стёкла клетчатым носовым платком. — С другой стороны, таких тайных осведомителей у нас более, чем достаточно. Все заявляют, что должны сообщить нечто из ряда вон выходящее и непременно лично мне при тайной аудиенции. Если бы я не знал, кто вы такой и откуда приехали инкогнито, то просто попросил бы разобраться в ваших вопросах рядовым офицерам. А вы, вероятно, заглянули к нам проездом на родину. Я прав?

Николо Тесла, молча, кивнул и потянулся за своим чаем, чтобы собраться с мыслями для ответа. Он был одет в прекрасный двубортный тёмный костюм, какие уже можно было встретить среди российских большевиков-промышленников, не чурающихся гражданской одежды, а через спинку соседнего стула был перекинут чёрный модный макинтош с виднеющейся на подкладке фирменной наклейкой «Loro Piana». Одеждой этой фирмы пользуется с XIX века большинство зажиточного населения Европы и Америки. Но самое интересное, гость вынул из кармана тёмного пиджака точно такой же клетчатый носовой платок, снял наконец-то шляпу, кинул её на стол и промокнул лоб вынутым платком.

Лаврентий Павлович наблюдал за собеседником, отмечая для себя любопытные мелочи его поведения. Ведь каждый из нас, равно как и весь существующий мир, состоит из мелочей, из которых слагается нечто целое.

Гость допил свой чай, поставил стакан на стол и прямым немигающим взглядом уставился на приехавшего к нему начальника НКВД:

— Поскольку вы всё-таки исполнили мою просьбу и явились на встречу, то, вероятно, хотели бы услышать, не зря ли вы потратили на меня своё время?

Лукавая искорка, мелькнувшая в тёмных глубоких глазах изобретателя-славянина, ничуть не раззадорила Лаврентия Павловича. Наоборот, он настроился на беседу и собрался выслушать любые сообщения, которыми готов был поделиться приехавший в Россию гость.

— Мне многое хотелось бы вам сказать, — задумчиво начал Николо Тесла, — но время — очень капризная и не растягивающаяся величина. Поэтому начну с главного.

Приехав в Америку по заманчивому предложению сотрудничества с нашумевшим уже в мире учёных и предпринимателей Томасом Эдисоном, я впервые столкнулся с реальной тайной сатанинской силой, старающейся стать безраздельной владычицей всего сущего. Это особенно было заметно в Сионистских Штатах Америки. Ведь мне много приходилось общаться с довольно известными финансистами, которым оказалось нужны мои изобретения, но лишь для разжигания войны, либо порабощения какого-нибудь государства в полном объёме.

Собственно, на деньги еврейского банкира Якова Шиффа и Джона Моргана была устроена революция и в вашей стране. Планировалось, что власть после смерти американского ставленника Ульянова-Бланка должна перейти в лапы Коминтерна — сионистской фашиствующей организации, дочки нью-йоркского Фининтерна. Вам это известно?

— Моей организации мало что не известно, — уклончиво ответил Игемон. — Гораздо важнее то, что учёные умы Европы и Америки стали осознавать, кто рвётся к власти. А мнение народа и учёного мира нельзя не учитывать.

— Весь вопрос: кто является истинным учёным и на чьи деньги, то есть, ради каких интересов работает учёный? Скажем, тот же Эдисон без моих разработок давно вылетел бы в трубу вместе со своим постоянным током. То же самое можно сказать и об Альберте Эйнштейне — мыльном пузыре околонаучного мирового пространства, теории которого искусственно провозглашаются самыми передовыми открытиями науки. К тому же, он простой жидовский вор, поскольку украл у меня некоторые мысли, изобретения и успешно запатентовал их с помощью той же жидовско-сатанинской диаспоры финансистов, мечтающих стать хозяевами всего мира. Но для этого надо иметь мозг, построенный не по мошенническим категориям.

Вы, вероятно, знаете, что я с детства был православным христианином и, когда приехал в Америку, продолжал интересоваться литературой, газетами и прочими средствами просвещения, доступными простому народу. И с каждым годом доверие к Сионистским штатам у меня неуклонно рушилось под давлением неоспоримых фактов. Скажем, в театрах по всем штатам предпочитались совершенно дикие античеловеческие постановки. Наибольшей любовью у американцев пользовалась «Волшебная флейта» Моцарта, который был масоном и написал это произведение, как прославление жидовствующего масонства. А недавно в Лос-Анджелесе открылась новая государственная церковь под названием «Отель Калифорния». Вы хоть знаете, что это уже вполне официальный храм сатаны, хотя ещё не церковь Соломона?