Елена Тришина - Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей

Впервые мы встретились с Козаковым и его женой Региной в доме архитекторов Былинкиных. Там собирались компании – Боря Мессерер, Савва Ямщиков, Боря Хмельницкий.

Миша был вальяжный, всегда невероятно ухоженный, в таких красивых пиджаках, курил американские сигареты.

Я была тогда молоденькой совершенно. Первый муж у меня был югослав – Олег Голубович. И он с Мишей тоже общался, даже когда мы развелись. Мы бывали с ним у Козаковых в доме. Дом был очень хлебосольным, Регина потрясающе готовила. Она была очень остроумной. Чувствовалось, что она его очень любит и очень хорошо за ним ухаживает.

Но это, пожалуй, единственные наши ранние с ним отношения. Я тогда больше дружила с другими из той же компании. Не было у меня с ним той упоительной дружбы.

Потом я его встретила через несколько лет в ресторане ВТО. И это уже был совсем не тот вальяжный барин. К этому моменту у него закончился роман с Настей Вертинской. А об этом романе все говорили, сожалели, что он ушел от Регины. Он был какой-то потерянный, очень много говорил. Мы сидели компанией, и потом он пошел меня провожать – я жила напротив, в Гнездниковском переулке. Мы сидели потом у меня дома, и он был очень растерян – с Настей, «Настёной» (он так ее называл) не получилось. Он был очень удивлен – почему? Чувствовал огромную вину перед Региной за то, что ушел от нее к Настёне.

Я очень хорошо помню его растерянную фразу:

– Ну что, мне за тобой начать ухаживать? Может, нам с тобой роман завести?

– Нет, Миша, не надо, – отвечала я ему, успокаивая.

Вот это были такие первые встречи, а потом – совсем в другой жизни.

Я только издалека следила, что случалось в жизни Михал Михалыча. Мы встретились с ним через годы, когда я уже была замужем за Джо Дорден-Смитом – английским писателем и журналистом, у меня уже была вторая дочь Катя, и я жила в Англии. Я приехала в Москву, и Варя Арбузова позвала меня посмотреть первый спектакль Костика Богомолова. А Костика я знала, потому что он вместе с моей дочкой ходил в детскую прогулочную частную группу.

И вот когда мы с Варей пришли смотреть Костин спектакль, перед нами сидел Миша. И снова он был прежним – холеным Мишей в твидовом пиджаке. Мы тогда обменялись впечатлениями.

А следующая встреча была 24 декабря 2006 года. Был юбилей Джо – шестьдесят пять лет. Мы собирали друзей в ресторане Дома кино. И я Мишу пригласила, хотя они с Джо даже не были знакомы. Мне помогал устроить этот вечер Боря Хмельницкий – любимец всех официантов и метрдотелей.

Собралась вся наша компания, близкие друзья: Коля Петров, Эдик Радзинский, Макс Валецкий, Витя Суходрев. Пришел Миша и неожиданно сел сразу за представительский стол, за которым сидела семья. А поскольку это всё было экспромтом, тосты произносили близкие друзья, но открыл почему-то юбилей Джо Миша Козаков. Джо его не знал и спросил: кто это? Миша был с молодой женой Надей. А она как-то не монтировалась с нашей компанией – и не потому, что я к ней предвзято отнеслась, вроде она симпатичная, но ей было с нами дико скучно, и она этого не собиралась скрывать. Присутствуя, она не присутствовала. Нам было с ней как-то неловко. А Миша вдруг говорит мне:

– Лена, вот хочу Надьке Лондон показать, но денег нет.

И я ему:

– А ты не выступишь у нас в Лондоне в Пушкин-хаус?

– Да, если они мне заплатят.

– Они не заплатят, они только образовались, но ты скажи мне, какой у тебя гонорар?

– Две тысячи долларов.

И сидел за столом мой друг бизнесмен Макс Валецкий, я попросила его оплатить Мишино выступление. Тот с готовностью согласился.

Дальше нужно было делать визы, и тут я обратилась к Джо. Он сделал приглашение. Через некоторое время оказалось, что Мише дали визу, а Наде – нет. Джо стал узнавать, в чем дело, оказалось: показалась странной Мишина новая семья – ей двадцать шесть лет, ему – семьдесят с лишним. Похоже на фиктивный брак.

Тогда Джо поручился за Козакова. Визу с извинениями привезли им домой.

В Лондоне нужно было обеспечить Козаковых квартирой, я обратилась к своему приятелю в российском посольстве, Тот пообещал. Но за день до приезда Миши в квартире ему неожиданно отказали.

Нужно было снова срочно искать деньги на квартиру. У нас только что открылся грузинский ресторан «Мимино». Я звоню Мише, мне неудобно сказать, что посольство ему отказало в квартире, и тут сыграли решающую роль мои продюсерские качества: я прошу Мишу провести вечер еще и в этом ресторане, чтобы заработать деньги на отель.

И вот Миша провел у нас два вечера: в Пушкин-хаус – был такой академический, и в ресторане – теплый дружеский вечер, застолье. Но с каким достоинством Миша держался и там, и там! Это порода, это у него в крови, такому научиться нельзя. И в ресторане не было никакого амикошонства. Я уверена, что люди, которые до тех пор его никогда не видели, запомнили эту встречу на всю жизнь. В тот вечер Миша как бы одарил всех своим искусством, своим теплом по-настоящему. Надо сказать, что там были очень состоятельные люди. И один из них передал чек на большую сумму на подарок для Козакова.

На следующее утро мы с Мишей ездили к агенту драматурга Пинтера для получения разрешения на постановку пьесы.

А потом вдвоем поехали с чеком в шикарный магазин Harec за черным кашемировым пальто, о котором, как потом оказалось, мечтал Козаков.

Миша еще захотел посмотреть, как в Лондоне играют Шекспира. Он так был недоволен, он так дико ругался, что Шекспира не так ставят, не так играют.

И после спектакля мы пошли в ресторан с Джоном и его братом-актером. Миша говорил без остановки, не дав никому сказать ни слова.

Позже мы поехали в Стратфорд на Эвоне. И были в гостях у Макса Валецкого, в имении. Миша привез нам свой фильм «Очарование зла», который тогда не выпускали на экран. Мне эта тема была очень интересна. Там был еще Александр Шлепянов – старинный Мишин друг, артдилер. Это был такой круг московской богемы. Они с Мишей очень тепло общались.

Миша совсем расслабился. И в какой-то момент за столом вдруг публично спросил меня:

– Лена, так у нас с тобой в молодости все-таки был роман или нет?

Окружающие оторопели.

В следующий раз мы встретились с Мишей в Переделкино на вечере памяти Юры Щекочихина. Мы поехали в Переделкино вместе, почему-то на микроавтобусе. А по дороге, уж не помню, к чему, была упомянута Алла Демидова, и чтение ею «Реквиема» Анны Ахматовой. И вот тут началось! Миша заявил, что сейчас покажет, как нужно это читать. И всю дорогу он читал Ахматову.

А когда мы подъехали к Переделкино, оказалось, что из всех нас в этом микроавтобусе никто не знал, куда именно нам нужно подъехать. И тут Миша, не отрываясь от стихов Ахматовой, стал руководить водителем. Буквально через фразу «я была с моим народом…» – поверните налево, направо…