Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Несколько лет спустя после фолклендской войны мы столкнулись с другим кризисом, где фигурировал еще один наш союзник.

В сентябре 1984 года кардинал Джейм Син, католический прелат в Маниле, прибыл в Вашингтон и рассказал мне, что многие филиппинцы считают, что Маркос организовал убийство своего политического соперника Бенигно Акино. По его словам, антиправительственные настроения набирали силу и, если дать им развиться, они могли бы привести к оживлению деятельности коммунистических повстанцев на Филиппинах. По мнению кардинала, Маркосу следовало уйти, и мне показалось, что он искал в Америке поддержки для тех элементов в Маниле, которые добивались свержения президента. Меня удивила горячность его суждений, но я не дал никаких конкретных обещаний.

Будущее Филиппин имело для США большое значение. Наши крупнейшие в мире военные базы на Филиппинах, военно-воздушная "Кларк" и военно-морская "Субик-Бей", являлись основой нашей обороны в западной части Тихого океана, и у нас не было более надежного союзника, чем Маркос. В феврале, вслед за визитом кардинала Сина, американские дипломаты в Маниле сообщили о развитии у Маркоса серьезного заболевания почек и о снижении у него работоспособности до двух часов в день. По их сведениям, жена Маркоса — Имельда никого к нему не подпускала, принимая сама все ответственные решения за президента. Но они признавали, что Маркос по-прежнему является нашим лучшим средством противодействия коммунистам и что нам следует продолжать его поддерживать.

Позже, в том же году, ко мне стали поступать сообщения от нашего посла в Маниле Стивена Босуорта о политических успехах мятежных коммунистов на Филиппинах и недооценке Маркосом влияния его политики на филиппинцев. Для проверки этих сообщений я послал в Манилу сенатора Пола Лаксолта. Он подтвердил факт растущего общественного возмущения против Маркоса, силы, воплотившейся впоследствии в так называемую "народную власть". Пол убедил Маркоса назначить президентские выборы на следующий февраль, чтобы доказать своему народу и всему миру, что он не диктатор. Его соперником выступила Корасон Акино, вдова бывшего соперника Маркоса. Всех тогда занимал один вопрос: допустит ли Маркос свободные и справедливые выборы?

Пока разворачивалась политическая кампания за контроль над Филиппинами, за тысячи миль от Манилы другой народ также выступил за утверждение своей власти: революционные ветры повеяли над Гаити, островом в Карибском море. На протяжении более четверти века Гаити управляли диктаторы, отец и сын Дювалье. Теперь диктатура была на грани краха. Гаитянский народ не мог долее выносить нищету и тиранию, на которые его обрекало правление Дювалье.

На совещании Совета по национальной безопасности 6 февраля 1986 года, накануне выборов в Маниле, я принял два решения: чтобы освободить народ от диктатуры и избежать гражданской войны, мы предложили тайно вывезти Жана-Клода Дювалье ("бэби дока") с его семьей и группой друзей с Гаити и отправить их военным самолетом в Париж. Я также согласился на обмен арестованных советских шпионов на диссидентов из СССР, в результате чего получил свободу Анатолий Щаранский.

Через пять дней Щаранский эмигрировал в Израиль, и тогда же стало ясно, что нам придется вывозить с Филиппин Фердинанда Маркоса, чтобы избежать, как это мы сделали в Гаити, кровавой гражданской войны. Я пришел к этой необходимости во время встречи с представителями делегации конгресса, посетившей Манилу, чтобы удостовериться в справедливости организованных Маркосом выборов. Они заявили, что налицо были неопровержимые свидетельства фальсификации избирательных бюллетеней.

Я послал в Манилу нашего специалиста по улаживанию международных угрожающих ситуаций Фила Хабиба. Он подтвердил, что Маркос обманом обеспечил себе победу на выборах и что переворот в пользу законной победительницы, госпожи Акино, был неизбежен. События в Маниле стали развиваться с неимоверной быстротой: два высших военных руководителя, министр обороны Хуан Понсе Энрили и генерал-лейтенант Фидель Рамос, подали в отставку, выступили в поддержку Акино, взяли под свой контроль часть филиппинской армии и призвали Маркоса оставить свой пост.

23 февраля в Кемп-Дэвиде мне сказали, что Маркос и преданный ему генерал Фабиан Вер подняли войска и танки против частей, верных Энрили и Рамосу. Сотни тысяч людей преградили дорогу танкам и вынудили их повернуть назад — в другой раз такое могло привести к огромному числу жертв. Я написал обращение к Маркосу с призывом отказаться от использования силы и на вертолете вернулся в Вашингтон на совещание в Ситуационной комнате в Белом доме, маленькой комнате в цокольном этаже, где мы собирались во время серьезных международных кризисов. На совещании присутствовали Джордж Буш, Джордж Шульц, Кэп Уайнбергер, Дон Риган, Фил Хабиб, Билл Кейси и помощник по национальной безопасности Джон Пойндекстер, а также эксперты из государственного департамента и других ведомств.

С учетом всех фактов принять решение мне было нетрудно, но и особого удовольствия мне это тоже не доставило. Присутствовавшие согласились, что должно быть сделано все возможное для избежания кровопролития в Маниле; нельзя было доводить до гражданской войны. Я хотел при этом убедиться, что мы не обойдемся с Маркосом так же некрасиво, как некогда с другим бывшим нашим союзником, шахом Ирана. В то же время я сознавал важность установления хороших отношений с новым правительством Филиппин.

Я знал, что Маркос человек гордый и очень важно найти к нему правильный подход. Диктовать ему было невозможно, следовало изложить ему факты и дать время прийти к нужному нам решению. Я решил предложить Маркосу покинуть Филиппины и предоставить ему с семьей убежище в США. Я сказал, что мы должны обрисовать ему всю безнадежность и безысходность его положения и убедить добровольно отказаться от власти. В качестве главного аргумента следовало выдвинуть необходимость избежать гражданской войны, которая разорила бы большую часть любимой им страны.

Приведу выдержки из моего дневника за те дни, начиная с вышеупомянутого совещания в Ситуационной комнате:

"23 февраля

Совещание было длительным, без разногласий, но зато с множеством осложнений. Президент Маркос упрямится и отказывается признать свою неспособность управлять страной. Я заявил, что мое личное послание может подействовать на него, потому что, если совершится насилие, я не смогу продолжать оказывать Филиппинам поддержку. Мы не должны навязывать свою волю. Все, что мы можем сделать, это отправить послание… и молиться.

24 февраля

День начался в 5.30 с телефонного звонка.