Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Обсуждение кризисной ситуации в Персидском заливе с генералом Колином Пауэллом

На встрече со студентами и преподавателями МГУ. Май 1988 года

С внучкой Эшли Мэри и внуком Камероном на ферме "Ранчо дель сьело"

Президент Рональд Рейган уходит в отставку. На заднем плане новый президент США Джордж Буш с супругой Барбарой. 20 января 1989 года

На Красной площади в Москве. 31 мая 1988 года

В мои обязанности во время войны входило извещать родителей фронтовых операторов, погибших в бою, о гибели их сыновей. Я понял тогда, как мало утешения можно принести людям в такой ситуации, но пытаться было все же необходимо. Я только мог им сказать, что у них были сыновья, которыми они могут гордиться, и нужно верить, как сказал нам Господь, что когда-нибудь мы соединимся с любимыми.

Как президенту, мне часто приходилось беседовать с семьями людей, погибших на службе своему отечеству. После пережитого мной во время войны эта обязанность была мне не нова, но я никогда не мог к ней привыкнуть, и она тяготила меня, подобно тоннам железа.

В один трагический день в январе 1986 года, после обычных встреч с сотрудниками аппарата, мое рабочее утро началось с совещания с лидерами обеих партий в конгрессе, где у нас возникло разногласие с Типом О’Нилом из-за моих продолжающихся (и по-прежнему безрезультатных) усилий сократить федеральные расходы. Затем сенатор от штата Аляска Фрэнк Мурковски привел семью своих избирателей, которых он хотел мне представить. Затем явился пресс-секретарь Лэрри Спикс с информацией. Через несколько минут у меня должна была состояться встреча с представителями ведущих телевизионных компаний перед обращением к нации, которое должно было состояться в тот вечер. Наше совещание с Лэрри было в разгаре, когда ворвались несколько сотрудников аппарата с сообщением о только что происшедшем взрыве (сразу после старта) космического корабля "Челленджер".

Мы все устремились к телевизору и вместе с миллионами других американцев в тот скорбный день увидели вновь и вновь демонстрируемые кадры, запечатлевшие взрыв.

Одна из астронавтов на борту "Челленджера", Криста Мак-Олифф, посетила Белый дом в составе группы учителей, желавших слетать в космос, и я объявил, что этот шанс выпал именно ей. Это личное соприкосновение с трагедией сделало ее для меня еще острее и больнее. Отложив приготовленную речь, я обратился к народу с пятиминутным заявлением, выразив нашу общую скорбь по поводу трагедии. Я сказал, что это не отвратит нас от нашего стремления в небеса. На этом ничто не кончается, наши надежды живут, и наш путь продолжается.

Весь остальной день мне пришлось выполнять намеченную программу. Это был один из самых тяжелых дней, когда-либо проведенных мной в Овальном кабинете.

На следующий день я позвонил семьям семи астронавтов и пытался найти для них слова утешения. Все они просили меня сделать все возможное для продолжения программы космических исследований. По их словам, таково было бы желание их погибших близких.

Три дня спустя в Вашингтоне выпал снег. Нэнси и я вылетели с авиабазы "Эндрюс" в Центр космических исследований в Хьюстоне, где должна была состояться заупокойная служба. Это было тяжелое время для всех, но особенно для членов семей астронавтов. Нэнси и я сидели между вдовой Фрэнсиса Скоби, командира экипажа "Челленджера", и вдовой одного из членов экипажа — Майкла Смита. Я не мог найти слов. Все, что мы могли сделать, — это обнять их и пытаться сдержать слезы.

Катастрофа с "Челленджером" принесла боль и скорбь всем американцам. Но, после того как в результате продолжительного и тщательного исследования причина взрыва была установлена, мы возобновили программу "Шаттл" и создали новую с целью создания в космосе постоянно действующей станции. Не сомневаюсь, что со временем этот проект не только расширит наши знания о Вселенной, но и будет способствовать усовершенствованию американской технологии, что в конечном счете приведет к неслыханной еще экономической отдаче и на Земле.

Больше чем когда-либо я убежден теперь, что семеро астронавтов, погибших на борту "Челленджера", желали бы продолжения космической программы. Во время службы миссис Смит вручила мне карточку, где ее муж написал несколько слов из Герберта Уэллса, которые он собирался прочитать из космоса. Эти слова объяснят лучше, чем это мог бы сделать я, почему семь астронавтов поднялись в небо утром 28 января 1986 года:

"Для человека нет ни отдыха, ни срока. Он должен идти дальше — сначала над своей маленькой планетой и всеми ограничивающими его законами разума и материи — от победы к победе. Затем над другими планетами к безмерно далеким звездам. И когда он покорит все глубины Вселенной и все тайны времени, он все еще будет только в начале пути".

Вce президенты США, начиная с конца второй мировой войны, считали, что ни один регион мира не ставил перед Америкой таких трудных и запутанных проблем, как Ближний Восток. В этом районе ненависть поселилась на заре человечества, бессмысленное кровопролитие во имя веры идет с библейских времен, а современные события уходят корнями в прошлое, начиная с исхода евреев из Египта и кончая гитлеровским геноцидом.

Когда я в 1981 году пришел в Белый дом, у меня не было иллюзий, что отношения с Ближним Востоком будут складываться гладко, но я надеялся, что мне удастся продлить умиротворение, начатое Джимми Картером в Кемп-Дэвиде, где Египет и Израиль подписали договор, положивший конец состоянию войны между этими двумя государствами, которое продолжалось тридцать лет. Но, когда спустя восемь лет я покидал Белый дом, этот район продолжали раздирать непримиримые противоречия — хотя моей администрации и удавалось достичь прогресса в некоторых вопросах и сдерживать хотя бы на время извержения кипящей лавы, которая таится под песками Ближнего Востока. За эти восемь лет Ближний Восток не раз причинял мне большие огорчения.

В этом кипящем котле ненависти и раздора можно различить два взаимосвязанных конфликта: из-за территории и из-за религии. И тот и другой уходят корнями в далекое прошлое.