Рональд Рейган - Жизнь по-американски

В 1981 году накануне нашего первого Валентинова дня в Вашингтоне я решил купить "валентинку" для Нэнси и сказал агентам секретной службы, что хочу выйти ненадолго за покупками. В ответ они изумленно подняли брови. Но я сказал им, что вот уже скоро тридцать лет покупаю Нэнси "валентинки" и не намерен нарушать свой обычай. Они отвезли меня в маленький магазин подарков неподалеку от Белого дома, и я купил для нее несколько открыток.

Втайне от меня Нэнси проделала то же самое, и в тот вечер мы поднесли друг другу сюрприз нашими "валентинками".

Но это был мой последний выход за покупками из Белого дома. Он вызвал такую суматоху в магазине, что я решил не причинять более владельцу столько беспокойства.

Еще в Голливуде я узнал, как может досаждать внимание публики, если ваше лицо знакомо многим. Когда я был губернатором, Нэнси и я почувствовали, как соображения безопасности ограничивают нашу свободу передвижения. Ко всему этому мы привыкли. Но все это было ничто по сравнению с жизнью в Белом доме, особенно после покушения на меня в отеле "Хилтон".

Что бы мы ни делали, где бы мы ни были, требовались сложные меры по обеспечению безопасности, осуществление которых планировалось за много недель вперед. Каждый наш выезд представлял собой кортеж из пяти или шести машин среди моря красных огней и визга сирен. Если даже секретная служба охраны разрешала нам посетить церковь, мы прибывали туда под визг сирен в сопровождении толпы корреспондентов и агентов службы безопасности. Выход в церковь перестал быть приятным моментом воскресного утра, он превратился в событие. Всех присутствовавших в церкви, прежде чем дать им войти, пропускали через магнитометр. И часто, уже сидя на месте, Нэнси и я испытывали большую неловкость, потому что многие на соседних скамьях смотрели на нас, вместо того чтобы слушать проповедь.

Положение еще более осложнилось, когда стали приходить сообщения о деятельности террористов. Нам сказали, что во время посещения церкви может произойти попытка покушения, которая повлекла бы за собой гибель множества людей. С большим сожалением мы вынуждены были совсем отказаться от посещений церкви, которых нам действительно не хватало.

Даже внутри Белого дома наши передвижения были ограничены. Мне приходилось держаться подальше от некоторых окон из опасения стать мишенью для снайпера. Около Белого дома мы могли прогуливаться только в особых местах, окруженных живой изгородью или строениями, поскольку на остальной территории мы могли оказаться в поле зрения преступника, засевшего в соседнем доме.

Но тем не менее я не жалуюсь. Утраченную свободу нам компенсировало многое — в первую очередь Кемп-Дэвид, райский уголок в получасе лету от Белого дома на вертолете, где мы провели множество уик-эндов среди ста пятидесяти акров прекрасного леса.

Пэт Никсон сказала однажды Нэнси: "Без Кемп-Дэвида можно было бы помешаться". Теперь я понимаю, что она имела в виду.

В бытность мою президентом я больше всего терпеть не мог дни, когда одна встреча, одно совещание следовали за другим, где мне приходилось выступать с замечаниями или краткими речами, и у меня не оставалось времени в промежутке, чтобы собраться с мыслями. Мои любимые дни были пятницы, когда я мог оторваться от дел пораньше, часа в три, в половине четвертого, и отправиться в Кемп-Дэвид.

Дом президента в Кемп-Дэвиде под названием "Эспен" — это прекрасный деревенский дом с массивными потолочными балками, панелями на стенах и большими окнами, выходящими в лес. В Кемп-Дэвиде так же, как и на "Ранчо дель сьело", мы ощущали чувство раскрепощенности, никогда не испытываемое нами в Вашингтоне. Поскольку вся территория охранялась, мы могли просто открыть дверь и выйти погулять. Такую свободу, кстати говоря, начинаешь полностью ценить, только утратив ее.

Мне говорили, что Линдон Джонсон снимал психологическое напряжение от изоляции в Белом доме, гоняя на большой скорости свой "линкольн" неподалеку от своего ранчо в Техасе. Однажды его задержали за превышение скорости. Подошедший полицейский, узнав за рулем президента Соединенных Штатов, произнес: "О, Боже всемогущий!", — на что Линдон ответил: "И не забывайте об этом впредь". Кто-то рассказал мне еще одну историю про Линдона, происшедшую на Южной лужайке у Белого дома. Собираясь уезжать, Линдон направился было не к тому вертолету. Его догнал агент секретной службы: "Господин президент, ваш вертолет там". Линдон повернулся и заметил: "Сынок, эти вертолеты все мои".

Я обычно брал с собой домашнее задание и готовил в Кемп-Дэвиде свое еженедельное обращение к стране. Но у меня всегда находилось там время отдохнуть с книжкой у камина. В хорошую погоду мы купались. Летом часто пользовались вместо столовой внутренним двориком. С нами там всегда было около дюжины сотрудников Белого дома, и по вечерам в пятницу и субботу мы обычно смотрели вместе фильмы, поставив перед собой большие корзины с жареными кукурузными хлопьями.

В каком-то смысле мы представляли собой большую семью. В ее состав входили глава секретной службы, старший пилот нашего вертолета и мои помощники по военным вопросам и связи; Марк Уайнберг из отдела печати; Эдди Серрано, наш главный эконом; доктор Джон Хаттон с женой Барбарой и мой личный помощник Джим Кун с женой Кэрол, обычно привозившие с собой своих двух детей. Сначала мы смотрели новые фильмы, последнюю голливудскую продукцию. Потом я попробовал раз-другой вставить в программу старые фильмы еще моего поколения. Очень скоро все присутствующие, большинство из них люди относительно молодые, пожелали смотреть только фильмы доброго старого времени, так что каждую субботу мы показывали какой-нибудь старый фильм с Кларком Гейблом и Барбарой Станвик, Хэмфри Богартом и Джимми Кэгни, а иногда и с Рейганом и Дэвис.

Каждый месяц в Белый дом приходили тысячи писем, адресованных президенту. Ими занимался штат добровольных помощников, и каждую неделю они отбирали около тридцати писем на просмотр мне лично. Я пытался отвечать на большую их часть в Кемп-Дэвиде.

Письма касались всевозможных тем, среди них были и несерьезные, как свидетельствует мой ответ одному молодому человеку из Южной Каролины:

"Дорогой Энди!

Извини, что задержался с ответом на твое письмо, но, как тебе известно, я был в Китае и нашел твое письмо только по возвращении.

Твое обращение о помощи терпящим бедствие должным образом зарегистрировано, но я должен указать на одну чисто техническую подробность: за помощью должны обращаться власти, объявившие о катастрофе, в данном случае — твоя мама.

Однако, помимо этого, должен также упомянуть и более важную проблему, а именно проблему средств. Текущий год был годом катастроф: 539 ураганов, многочисленные наводнения, лесные пожары, засуха в Техасе и землетрясения. Хочу сказать этим, что средств у нас очень мало.