Рональд Рейган - Жизнь по-американски

На следующий день я получил ответ Бегина. Он заявлял, что политика Израиля в Ливане основывается на двух принципах. Первый принцип: безоговорочное соблюдение соглашения о прекращении огня обеими сторонами. "Однако террористы в Бейруте и его окрестностях не считают себя им связанным, — писал Бегин. — У нас уже было, по крайней мере, десять таких соглашений, и все они были нарушены не Израилем, а террористами". Бегин заявил, что не может "запретить израильским вооруженным силам защищаться, когда на них совершают вооруженное нападение".

Второй принцип: достижение политического урегулирования, которое бы предусматривало изгнание формирований ООП с территории Ливана. Однако Израиль оставляет за собой право применить силу, поскольку иначе у него не будет сильной позиции для поисков политического решения. Резолюция ООН, призывающая Израиль вывести войска из Ливана, и официальные заявления Вашингтона, требующие от Израиля того же, служат лишь интересам ООП, давая палестинцам возможность затягивать переговоры и отказываться уходить из Ливана. Поэтому Израиль считает необходимым оказывать на ООП военное давление. Бегин писал, что только что получил письмо от Филипа Хабиба, который сообщил, что ООП "склоняется к мысли" о необходимости ухода из Бейрута, но тут же оговорился, что в течение ближайших суток или двух вопрос останется неясным — руководителям ООП надо еще рассмотреть его новые предложения и, кроме того, нужно найти арабские страны, которые согласились бы принять руководство и отряды ООП. "Ваш представитель Хабиб, несмотря на его энергию и добрую волю, — писал Бегин, — все еще не знает, насколько серьезны намерения ООП, и также, по-видимому, еще не выяснил, куда смогут направиться палестинские руководители. Такова реальная ситуация на сегодня, 5 августа. За 45 дней Хабиб не сумел завершить переговоры об эвакуации террористических организаций из Бейрута и Ливана, которые Вы, господин президент, ему поручили. На карту поставлены безопасность Израиля и жизни его граждан".

По существу, Бегин сказал, чтобы я не вмешивался в чужие дела.

Из сообщений, которые поступали в течение следующих дней от Хабиба, вытекало, что еще не все потеряно и что его неустанные усилия еще могут принести плоды, несмотря на все усиливающееся военное давление Израиля и растущее число жертв среди женщин и детей Бейрута. 9 августа Ариель Шарон прислал мне телеграмму, в которой просил о встрече на следующий день для обсуждения кризиса в Ливане. По всей видимости, он собирался приводить резоны в защиту наступления Израиля. Джордж Шульц ответил, что я отказываюсь с ним встретиться, чтобы не поставить под удар Хабиба, и предлагаю ему переговорить с ним, Шульцем. На следующий день у меня произошла в Овальном кабинете встреча с лидером израильской оппозиции Шимоном Пересом. Он был настроен гораздо менее агрессивно, чем Бегин, и был склонен поддаваться доводам разума. Он признал, что арабо-израильский конфликт может быть разрешен, только если соглашение будет предусматривать автономию для палестинцев на приемлемых для всех сторон условиях. В отличие от Бегина, он одобрял мои дружественные акции в отношении Иордании и других умеренных арабских государств и разделял мою надежду, что они могут оказать помощь в урегулировании арабо-израильского конфликта.

Несмотря на наши призывы соблюдать сдержанность, 12 августа израильские войска предприняли новое массированное наступление на густонаселенные районы Бейрута и учинили там жестокую бойню, которая привела в негодование и меня, и многих членов моей администрации. Я потребовал от Бегина немедленного прекращения кровопролития. Привожу несколько отрывков из своего дневника:

"12 августа

Только что узнал, что израильтяне бомбили и обстреливали из орудий Западный Бейрут в течение 14 часов подряд. Хабиб прислал отчаянную телеграмму, в которой сообщает, что достиг соглашения по основным вопросам со всеми сторонами, но в условиях артобстрела не может договориться о подробностях отвода палестинцев.

Король Саудовской Аравии Фахд позвонил мне по телефону и умолял что-нибудь предпринять. Я сказал, что немедленно буду звонить Бегину. И позвонил. Я был возмущен.

Я сказал Бегину, что, если он не хочет лишиться расположения Соединенных Штатов, он должен немедленно прекратить бойню. Я сознательно употребил слово "бойня" и сказал ему, что символом его страны становится "семимесячный младенец с оторванными взрывом руками".

Он ответил, что уже приказал прекратить бомбардировку. "А как с артобстрелом?" — спросил я. Тут он заявил, что артобстрел начали палестинцы и что израильские силы понесли от него потери. На этом наш разговор окончился. Через двадцать минут он позвонил опять, сказал, что распорядился прекратить артобстрел Бейрута, и просил меня не лишать его своей дружбы".

Мои телефонные звонки остановили — по крайней мере на время — кровопролитие в Бейруте. Я сознательно употребил слово "бойня", потому что знал, что это слово в сознании Бегина ассоциируется с избиением евреев в гитлеровской Германии.

После этих телефонных переговоров Израиль прекратил массированный обстрел Бейрута, но зато предпринял наступление в Северном Ливане — по-видимому, с целью уничтожить опорные пункты ООП в этом районе. Опять Израиль вставлял палки в колеса Хабибу в его сложных переговорах с палестинцами и сирийцами.

В подкрепление тех резких слов, которые я сказал Бегину по телефону, я послал ему на другой день следующее письмо:

"Посылаю Вам это письмо в продолжение нашего телефонного разговора, чтобы еще раз подчеркнуть свою глубокую озабоченность военными действиями Израиля в Ливане и их разрушительными последствиями… В решающий момент миссии нашего посредника Хабиба, когда он был близок к завершению переговоров о выводе отрядов ООП из Бейрута, Израиль предпринял бомбардировки, артобстрел и другие военные акции, которые сорвали договоренность. Я не могу этого понять и принять. Израиль должен немедленно прекратить огонь. Заверения, которые мы слышим из Иерусалима, должны быть подкреплены действиями. Оборонительные силы Израиля должны воздерживаться от массированных карательных акций по малейшему поводу. Хочу, чтобы Вы поняли, насколько я озабочен создавшейся ситуацией. На карту поставлены будущие отношения между нашими странами… Вы должны дать Хабибу возможность завершить свою миссию. По-видимому, теперь уже будет невозможно внести какие-либо изменения в уже согласованный пакет мер. Если это так, мы ждем от Израиля принятия пакета в целом: страданиям Бейрута должен быть положен конец… Ваше новое наступление, на мой взгляд, никак не согласуется с обещанием вывести войска из Ливана и помочь образованию прочного ливанского правительства…"