Филипп Голиков - Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года – июнь 1941 года

21.07.[19]41. Ожидаемая лодка прибыла в 16:00. Вместо моего требования о вылете через девять часов командир лодки [Уилл] вкупе с Бердом и Крейтоном заявил о вылете не ранее чем через сутки – примерно в 18:00.

22.07.[19]41. (С 18:00.) Неплохие сведения с Ленинградского фронта (положение стабильное). Напряженная обстановка у Смоленска. Прибытие Сергея (старшего сына) в Москву после роспуска с работ по рытью траншей под столицей. Беседа с Мазуруком, Григорьевым и Плешивцевым об обеспеченности аэродромами побережья.

В 18:48 взлет на л/л. Сопровождение трех «И-153» и трех «СБ». Вчера в 22:10 немцы бомбили Москву. Телефонный разговор по ВЧ с Панфиловым из кабинета командующего военным округом по результатам налета об общем положении на фронте. Сообщения бодрящие.

Советы и указания, данные здесь мною:

1) рассредоточение, маскировка и окапывание ВВС, горючего и боеприпасов;

2) подготовка полевых КП, штаба округа, тренировка гарнизона;

3) подготовка аэродромов на побережье.

23.07.[19]41. В 12:15 благополучно прилетели в гидропорт Инвергордон. Командир лодки Уилл. Без происшествий. Во главе встречающих контр-адмирал Стюарт, возглавляющий морские силы этого района. Ему же подчинены ВВС и наземные войска.

После переезда на аэродром, умывания и завтрака вылет в Лондон в 13:50 на самолете «Фламинго» (говорят, что это самолет, на котором летал король). По словам контр-адмирала, немецкое радио сообщает о взятии Смоленска. Интересуются налетом на Москву. Сами живут совершенно мирной жизнью.

Аэродром забит самолетами, без всякой маскировки и окапывания.

[…] В 16:34 в полном порядке приземлились на аэродроме в Лондоне. Встречали советник Новиков, вице-адмирал Скляров [334] И. А. Скляров был в это время полковником. (Примеч. сост.) , контр-адмирал Харламов, полковник Пугачев, секретарь миссии Баранов и др.

Через два часа были с Майским и Харламовым у Идена с целью: 1) вновь и еще жестче поставить вопрос о реальной технической и боевой помощи; 2) внести ясность в отношении фактического начала осуществления боевых действий; 3) добиться положительного отношения к работе военной миссии в США и контакта.

В ходе беседы был вызван начальник главного морского штаба Паунд.

24.07.[19]41. Намечались встречи: 1) с [Э.] Иденом и Г. Гопкинсом (личным представителем президента США), по военно-технической помощи С[оветскому] Союзу; 2) с министром авиации Синклером в 21:30 и 3) коктейль у нач[альника] штаба ВВС в 18:30. День ушел на ознакомление с практическими результатами работы миссии за 12–23 июля.

О вылете в США было сказано, что не ранее воскресенья, т. е. 27.07, однако в 18:30 без предупреждения было сообщено, что через 15–20 мин. нужно быть на аэродроме для перелета в пункт отправки в США. Дано два места. Наспех собравшись, вылетели с членом миссии генерал-майором авиации А. К. Репиным [335] В 1940–1942 гг. А. К. Репин имел воинское звание «дивинженер». В 1942 г. он стал генерал-лейтенантом инженерно-авиационной службы. (Примеч. сост.) в 19:53 в аэропорт Прествик.

В 21:50 – аэродром Прествик. Встречал начальник местной «воздушной станции» (истребителей). Весь вечер ушел на оформление вылета, на ужин и слушание радиосообщений. Последние были в общем положительные. Англичане продолжали выражать свое удивление и восхищение нашей борьбой против немцев; без конца высказывали добрые пожелания, но о своем участии не говорили ничего, кроме самых общих слов. Переводчик Коттам, воздушный офицер, разведчик, «между лейбористами и коммунистами».

25.07.[19]41. В 7:45 вылетели с аэродр[ома] Прествик на американском бомбардировщике. Четыре мотора, вооружение снято. Пассажиров – 12 чел. с нами. Это американские летчики и летные специалисты, занимающиеся перегоном американских самолетов (бомбардировщиков) в Англию по три-четыре рейса в месяц за очень высокую оплату.

Перелет без остановки до Монреаля продолжался 16 час. 45 мин. на высотах 3–4–5 тыс. м.

Лежал в заднем отсеке (в хвосте). Здесь можно было все время спокойно лежать, смотреть в оконце и дышать чистым воздухом.

Ощущался недостаток кислорода, но лишь во время резких движений и усилий, а в остальное время было совершенно спокойно, хотя я никогда не летал на таких высотах. И, в то время как несколько человек из числа англичан и американцев «сосали» кислород, мы с Репиным и не подумали прибегнуть к этому средству.

Все-таки перелет оказался очень утомительным. На пути перелета в 19:15 увидели берег о. Ньюфаундленд. Пересекали его час двадцать минут. Остров поражает рельефом местности: три четверти занято водой в виде мелких озер, болот и речек и лишь четвертая часть – суша, но и она дика, почти необитаема и даже в малой степени не использована. Большей частью суша покрыта лесом, кустарником и галькой. В общем, этот остров еще хуже, чем наш Кольский полуостров.

Четыре часа летели над Канадой до Монреаля. В большей своей части, т. е. весь северо-восток – это местность, очень похожая на наш архангельский Север или сибирскую тайгу, с ничтожным процентом населения, с богатствами, не использованными и в самой малости. Поселений нет даже по рекам и озерам. Несчетные массы строевого леса сохнут, гниют и гибнут на корню на воде по речкам и озерам. Редко увидишь жалкие жилые халупки.

Припомнились мне слова англ[ийского] вице-маршала Кольера, когда мы летели из Москвы еще первым рейсом в Архангельск. Глядя на лесные богатства нашего Севера, он жаловался на бедность Англии и говорил: «Отдать бы все это Англии». Что тут сказалось: жадность к чужому добру или незнание собственных ресурсов? Наверное, и то, и другое.

В общем, Канада – страна, не освоенная и в малой мере, с ничтожной населенностью и крайней убогостью существования населения на большей части территории.

Южная часть страны представляет собой некоторый сколок с английской территории по бытовому устройству жителей. Пахотная земля завалена камнем, который даже в сложенном виде занимает около пяти процентов полезной площади. Куски земли характерны малой площадью. С виду, особенно с воздуха, кажется, что все чисто, культурно и хорошо, и хочется для проверки заглянуть внутрь этих фермерских домиков. Но и без этого, по одним лишь ничтожным земельным площадям, по их засоренности камнем, по общей тесноте в этой неосвоенной стране видишь и сознаешь, каким тяжелым здесь являются и труд, и жизнь людей.

Очень «коряво» получилось на аэродроме в Монреале. Никто не встречал. Без переводчика. Ожидание в гостинице. Перемена трех номеров: на 3-м этаже оказался занятым, на 4-м мал до неприличия.

Прислали переводчика из русско-еврейского ресторана «Самовар» по фамилии Король, затем русского белогвардейца Лифанова, бывшего есаула с Дона, ныне официанта. Прибытие двух офицеров от начальника гарнизона. В общем, к 23 часам все наладилось. Оказалось необходимым еще дать отпор натиску корреспондентов, которые бесцеремонно врывались в номер.