Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Начать с того, что Фил не пользовался регулярно автомагистралью I-5. Он лишь единожды приехал в Соному вместе с Джоан и остался там. А если ближе к делу, то такие друзья, как Дэвид Мэй, вспоминают бесчисленные разговоры с Филом на духовные темы. «Я уверен, что его главными установками было исполненное веры ожидание Благодати, и он считал, что для этого день за днем надо делать добрые дела, наполненные любовью и милосердием по отношению к окружающим людям».

Как бы ни были высоки его устремления, он не мог избежать приступов тяжелой депрессии. Джоан вспоминает:

Кто бы ни был с ним в это время, он должен был оставаться с ним постоянно… Я собиралась было сказать – сиделка, но нет – компаньон, домашняя хозяйка. И не ждать от него того же самого. В основном это было ведение домашнего хозяйства и уход – Фил реально падал духом, когда оказывался в неработоспособном состоянии. Он бывал в такой депрессии или так физически болен, что ложился в постель, и только Бог знал, когда он мог ее покинуть.

Фил страдал от учащенного сердцебиения, потливости, высокого артериального давления, временами вообще от каких-то неуловимых вещей. Все обвиняли его в симуляции. Но психологическое состояние тревоги может проявляться и физиологическими симптомами – головными болями, язвенной болезнью; я думаю, что каждый согласится с этим. Депрессии Фила принимали самые разнообразные формы.

Я должна была давать ему много НЛЗ [нежной любовной заботы] и оставлять его в покое. Нельзя было говорить ему что-то вроде: «Давай, вылезай из постели, и ты почувствуешь себя лучше». Он не очень хорошо реагировал на терапию реальностью. Лучше действовало: «Я позабочусь о тебе, самому тебе ничего не надо делать, не переживай».

Этим летом Фил написал рассказ как подарок для Джоан: «День, когда мистер Компьютер рухнул с дуба» [273] Написан в 1977 году, издан только в 1987 году. . Написанный в наивной манере, «Мистер Компьютер» – это генеральная репетиция нескольких ключевых тем «Валиса». Это также декларация любви, которая одновременно восхищала и пугала Джоан, которая боялась, что не сможет выполнить задачу сохранить мир в целости, как главная героиня «Мистера Компьютера»:

«Мало того, что это занимает много времени и энергии – это отнимает у тебя все, что ты можешь сделать для себя как единое целое. Это требует полной, двадцатичетырехчасовой преданности – убедись, что компьютер и все остальное в порядке».

Кажется, что Фил всегда имел дело с сильными женщинами, но в нем было что-то, желающее всех женщин сделать маленькими девочками, покупать им что-нибудь. Это была его форма заботы и преданности. Если что-то докучало мне и я хотела забраться к нему на колени и почувствовать себя уютно, то это было здорово. Но если это было что-то более глубокое, то ему было неудобно, потому что влекло за собой ответственность. А это могло стать тяжким бременем.

Я действительно не могла позволить ему баловать меня как маленькую девочку. У меня была своя машина, свои деньги, своя жизнь – во многих отношениях я была противоположностью тому, чего он хотел от меня.

Это его желание баловать имело также и противоположный эффект. Если что-то не получалось, или был развод, та самая женщина, которой он хотел покупать разные вещи, воспринималась им в «перевернутом» виде: «Она хочет мой дом, мои романы».

Тем летом в Сономе Фил возобновил свое знакомство с писателем-фантастом Робертом Силвербергом. Впервые они встретились в 1964 году, но с тех пор Силверберг продолжал собирать многочисленные премии «Хьюго» и «Небьюла» и зарабатывать авансы, которые и не снились Филу. В интервью он вспоминает: «Фил действительно чувствовал конкуренцию со мной, некоторого рода – в хорошем смысле. Но преимущество всегда было на стороне Фила, потому ли, что я был «дерзким новичком в квартале», а может быть, и потому, что в нем было что-то созвучное моему характеру. Он всегда игриво состязался со мной, постоянно вызывая меня на шутливую пикировку». Но юмор мог служить только фасадом. Силверберг пишет: «Как-то у нас была долгая публичная беседа на ломаной латыни в коктейль-баре отеля, где проходил конвент; это было дико смешно, но я бы лучше предпочел говорить с ним по-английски. Я посчитал, что он меня не понимает».

В начале 1977 года Силверберг положительно оценил «Помутнение» в журнале Cosmos . Последовала переписка, в которой Силверберг признался Филу, что его терзает столь продолжительный разрыв их отношений. Для Силверберга Фил был человеком, который жил «на обочине» достаточно долго, чтобы служить достойным проводником в трудные времена. Действительно, Фил предложил утешение и совет, и конкурентное превосходство исчезло. В их приватных беседах Фил показался Силвербергу «намного спокойнее, гораздо более аутентичным и не работающим на публику. В основном он выглядел очень обеспокоенным и испуганным. Его издатели, здоровье, женщины, тот самый взлом. Всегда что-то было».

В июне – июле 1977 года Д. Скотт Эйпел и Кевин Бриггс брали интервью, которые включены в превосходную книгу Эйпела Philip K. Dick: The Dream Connection [274] Philip K. Dick: The Dream Connection (The Permanent Press, 1987). . Эйпел пишет: «По фотографиям нельзя судить о его внешности. Он был крупным, физически внушительным и волосатым. Носил слаксы и распахнутую рубашку, как если бы его волосатая грудь и живот не терпели ограничений». Эйпел отмечает, что во время разговора по телефону Фил часто прерывался, чтобы проконсультироваться со своей картотекой «Ролодекс». «Возвращаясь к беседе, он всегда вставлял личные комментарии вроде: «Как прошла операция у вашего кота?» – или: «Что же вы не звонили полгода?» Когда звонок заканчивался, он делал пометку о разговоре на карточке абонента, а затем возвращался к нашему интервью».

Фил боролся с депрессией на протяжении всего лета – неспособность найти роман, который бы подошел к событиям «2–3–74», оставляла у него чувство безнадежной бесполезности, а невыполненный контракт с Bantam тяготил его. Но отношения с Джоан вселяли в него новую уверенность. Доказательством этому было его желание поехать вместе с ней в сентябре 1977 года в Мец, во Францию, на фестиваль фантастики [275] Второй международный фестиваль научной фантастики в Меце (19–25 сентября 1977 года). , куда он был приглашен в качестве почетного гостя. Фил очень нервничал перед поездкой, и он сделал себе запас «спидов» – единственный раз, когда он прибег к амфетаминам в свое последнее десятилетие.

Несмотря ни на что, для Фила фестиваль в Меце был триумфом над старыми страхами. Он наслаждался прекрасной архитектурой города, получал удовольствие от пробы французской еды и вина, и был, что вполне понятно, взволнован тем, что во Франции фэны и пресса называли его величайшим писателем-фантастом в мире. Тем временем Джоан слегла с желудочным гриппом и не покидала стен их гостиничного номера. Во время их разрыва, два месяца спустя, Фил будет утверждать, что у нее во Франции был «нервный срыв». После скандала с Джоан по поводу этих слов он стал отрицать это заявление. Реальность заключалась в том, что Фила раздражало ее отсутствие рядом с ним на протяжении всего фестиваля, хотя это и давало ему свободу безумно флиртовать.