Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Фил посещал школу Джона Итона с 1936 по 1938 год, проучившись там со второго по четвертый класс. Он часто бывал рассеян, на что Дороти закрывала глаза. В целом его школьные дневники отражали неплохие успехи в учебе, и самой низшей оценкой была «С» [34] «C» ( Creditable ) – «Похвально», что примерно соответствует нашей тройке с плюсом. Оценки в американских школах буквенные; самая высшая «O» ( Outland ) – «Запредельно» (5+); самая низшая – «F» ( Fall ) – «Провал» (2). за написание сочинения. Но комментарий его учителя в четвертом классе был удивительно пророческим: «Показывает интерес и способность к сочинительству».

Когда Фил учился в третьем классе, на него произвело глубокое впечатление одно событие. Конечно, кто-то может сказать, что только сила сопереживания может подвигнуть душу человека к тому, чтобы тот стал писателем, и его душа под бесчисленными обличиями проявляется в романах и рассказах. Маленький мальчик Фил мучил жука, который спрятался в раковину улитки. Но затем, когда Фил вытащил жука из его укрытия, жестокий порыв пропал, и его место заняло чувство – уверенность! – в том, что вся жизнь едина и что все зависит от доброты:

И он выполз, и я внезапно понял – это было всеобщее сатори [35] В медитативной практике дзен-буддизма – состояние внутреннего переживания истинной природы человека и просветление. , не имеющее предела, и теперь для меня этот жук стал тем же, что и я сам. Возникло понимание. Он хотел жить точно так же, как и я, а я причинял ему мучения. На какое-то мгновение – так было и с Сидхартхой [36] Подлинное имя Будды. при виде мертвого шакала в канаве – я сам стал тем самым жуком. Я тут же переменился. Я никогда больше не стал прежним.

Сатори стало окном в мир, который Фил пока еще не мог населить. Мальчика тянуло к духовным вещам, но не за счет сверкающей и порочной мишуры, которую предлагает американская поп-культура. Достижением Фила станет то, что он наведет мосты между тем и другим. Но пока в нем преобладал ребенок:

Затем последовал долгий период, когда я толком ничего не делал, кроме как ходил в школу – с большой неохотой – и занимался своей коллекцией почтовых марок (которая тогда у меня еще была), плюс – обычные мальчишеские занятия вроде игры в стеклянные шарики, в детские карты с картинками, а также я увлекся недавно изобретенными книжками комиксов, такими как Tip Top Comics, King Comics и Popular Comics . Мои карманные деньги в сумме десяти центов в неделю сперва тратились на сладости (вафли «Некко» [37] Излюбленная американцами сладость, производившаяся с 1847 года в Новой Англии фирмой «Некко». , шоколадные батончики и желейные конфеты), а затем – на Tip Top Comics . Взрослые с пренебрежением относились к книжкам комиксов; они предполагали и надеялись, что такая форма литературы скоро исчезнет. Они были неправы. К тому же в газетах Херста [38] Уильям Рендольф Херст (1863–1951) – крупнейший американский газетный издатель; в своих изданиях делал деньги преимущественно на сплетнях и сенсациях. был сенсационный раздел, где в воскресных выпусках сообщалось о мумиях, которые продолжают жить в пещерах, о затерянной Атлантиде и о Саргассовом море. Этот квазижурнал назывался The American Weekly . Сегодня мы могли бы отвергнуть это как «псевдонауку», но в те дни, в середине тридцатых, это было вполне убедительно. Я мечтал о том, чтобы найти Саргассово море и все корабли, запутавшиеся в нем, трупы, болтающиеся на реях, и сундуки, набитые пиратским золотом. Сейчас я понимаю, какое разочарование постигло бы меня, если бы я узнал, что Саргассова моря не существует, или о том, что оно не захватило в плен везущие золото испанские галеоны. Таковы были детские мечты.

Но одна детская мечта оставалась и с годами все усиливалась. Книжки комиксов и The American Weekly были первым шагом Фила на пути вступления в дикий мир «псевдонаучных», «бульварных» приключений. И если жук сатори пробудил его дух, то эта пьянящая смесь зажгла его. Стоит прислушаться, с каким торжествующим презрением Фил обращается к «взрослым», думавшим, что комиксы должны «исчезнуть». В том же тоне он защищал НФ против ее хулителей-интеллектуалов. До двенадцати лет Фил не читал ни одного научно-фантастического журнала, но он уже нашел для себя ту «литературную среду», которая стала ему «родным домом».

В этой среде отброшена тирания навязанного сознания. Там все может случиться, и чем быстрее и необычней, тем лучше. Спирально восходящие мечты столь же реальны, как бывшие женщины, затерянные в альтернативных мирах, или Бог-Логос под личиной твоего босса, появляющегося в телевизионной рекламе растворимого кофе «Убик» [39] См . роман «Убик», гл. 3. . Персонажи могут быть святыми, глупыми, одинокими, похотливыми, блестящими и сумасшедшими одновременно в одном и том же рассказе, и вам никогда не доказать, что это неправда. Лишь только оглянитесь вокруг себя.

В июне 1938 года мать с сыном возвратились в Беркли. За исключением нескольких кратковременных отъездов, Фил останется в Калифорнии до конца своей жизни.

Решение Дороти покинуть столицу было импульсивным. Будучи направлена Детским бюро на собрание в Канзас-Сити, она взяла с собой Фила, с тем чтобы провести отпуск в Калифорнии. Снова оказавшись в зоне Залива, она решила остаться там и перевестись в офис Федерального департамента лесного хозяйства в Беркли. Затем Дороти сняла квартиру на Колуза-авеню, 560, где снова Бабуля и Мэрион стали частыми гостями; Мэрион писала картины, которые восхищали Фила, и давала ему книги, среди которых он особо выделял книгу стихов ирландского поэта Джеймза Стивенза [40] Джеймз Стивенз (1880–1950) – чрезвычайно своеобразный поэт и писатель, в творчестве которого смешаны философия и ирландский фольклор, гротеск и абсурд. , которая пробудила в Филе любовь к лирической поэзии на всю жизнь.

Скорее всего, на выбор времени для возвращения Дороти повлияло переселение Эдгара на юг, в Пасадену, где ему в меньшей степени угрожал арест. Но Филип очень радовался тому, что может, хоть и время от времени, навещать отца впервые за четыре года. Дороти чрезвычайно не нравились эти поездки, поскольку она все еще боялась, что отец заберет мальчика себе. Отец и сын вместе посетили в 1938 году Всемирную ярмарку в Сан-Франциско – Фил пошел на научную выставку, по совету Дороти, в то время как Эдгар смотрел представление стриптизерши Салли Рэнд. Также был организован день рыбалки на реках Сан-Хоакин и Сакраменто, во время которого Эдгар научил его чистить рыбу. Несмотря на радость, которую испытывал Фил во время этих загородных прогулок, Эдгар подчеркивал, что «ты мог увидеть огромные перемены… она [Дороти] из тех, кто правит железной рукой». Фил был «живым» ребенком, и Эдгар на этом настаивал, но «я хочу употребить верное слово… но казалось, что этой живости в нем нет, нету радости жизни. Он был очень заторможенным, я думаю… Я скажу то слово, которое хотел бы употребить. Он вызывал у меня такое чувство, что он был замкнутым… что он никак не мог вырваться».