Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

[…] Когда я дописал «Мастера» до конца, я почувствовал себя полностью изможденным и умершим в качестве писателя; я был выскоблен до донышка и умер: творчески и духовно. Каким же жалким я был!

[…] если в «Мастере» и были проявления психоза, а они там были, – это не потому что я почувствовал и познал Бога, – но потому что, совсем наоборот, я его не нашел. Таким образом, мое здравомыслящее сознание зависит от того, найду ли я Бога, поскольку моя творческая жизнь, что вполне логично, в нем нуждалась, и (как сказал мой лечащий врач), мое здравомыслие зависит от того, что я пишу.

Как только он разочаровался в писательстве, он тут же разочаровался во всем на свете. Сначала – постепенно, а потом – лавинообразно.

Фил и Нэнси поженились, в первую очередь, потому что Нэнси забеременела. Их дочка, Изольда Фрейя, – первая у Нэнси и вторая у Фила – родилась 15 марта 1967 года чуть больше чем через восемь месяцев после бракосочетания. Нэнси вспоминает: «На самом деле я не очень верила в брак, но мы решили, что крошечный ребенок еще теснее скрепит нашу компанию – мы и сами были как дети. Я думала, что вполне нормально иметь детей и не быть женатыми, но Фил посчитал, что нам стоит жениться. Позднее я радовалась, что так и вышло».

За несколько недель до рождения ребенка Фил и Нэнси посещали группу конфронтационной терапии [167] Конфронтационная терапия – одна из практик поведенческой психотерапии, используемая при борьбе с фобиями и тревожными расстройствами. Заключается в столкновении с ситуациями и объектами, являющимися источником страхов. для «здоровых» людей, и это, как чувствовал Фил, делало их сильнее. Он также закончил работу над «Инвейдерс» – телевизионным шоу, основная идея которого заключалась в том, что пришельцы таинственным образом оккупируют Землю, и только одинокий главный герой понимает, что происходит. Неудивительно, что Фил был привлечен к этому проекту, но его работа не была куплена. В это время роман «Время, назад» вышел в Berkely в мягкой обложке, на которой была изображена темноволосая девушка, напоминавшая Нэнси (она явилась прототипом одного из персонажей романа – Лотты) – счастливая находка, которая восхитила Фила.

Как будто инстинктивно, в ожидании драматических перемен, Фил купил дорогой несгораемый шкаф с четырьмя выдвижными ящиками, в котором хранил свои заветные коллекции журналов Unknown Worlds и Astounding , а также письма, фотографии, коллекцию почтовых марок, редкие магнитофонные записи, томики стихов и экземпляры его собственных книг и рассказов. Это был взрослый вариант того потайного ящика в столе, который был у него в юности. В феврале 1967 года Фил писал:

Без выдвижных ящиков и папок сам шкаф весит 700 фунтов [168] Чуть менее 320 кг. , и, чтобы поднять и погрузить его на тележку в три этапа, понадобилось четыре человека. Я был одним из этих четырех мужчин, и, к своему несчастью, я заработал себе грыжу, которая мне досаждает, будто Бог мне говорит: «Ты не справишься с этим, Фил; ты не сумеешь уберечь ни одно из сокровищ этого мира». Так или иначе, я окутан болью, как плащом; я знаю, что в этом больше истерического и психосоматического, поскольку меня терзает страх за ребенка и ответственность перед ним. Я заработал себе все виды физического стресс-симптома, несмотря на транквилизаторы и кодеин, которые принимаю.

По мере приближения родов в марте 1967 года, беспокойство Фила возрастало, как это уже было ранее – перед рождением Лоры в 1960 году. После аварии в 1964 году вождение автомобиля представлялось Филу страшной угрозой, и перспектива сесть за руль, чтобы отвезти Нэнси в госпиталь, ужасала его. Он попросил Майка Хакетта побыть с ними в последние дни, чтобы исполнить роль водителя. Майк вспоминает:

Я верил, что Фил мог бы отвезти ее в госпиталь самостоятельно, но я поехал, а потом присоединился к нему в приемном покое. А вот потом, спустя пару месяцев, он показал мне нечто написанное, где он изображает свою прекрасную дочку Изу и где звучат такие слова: «Мой шурин оставил свою работу, чтобы оставаться с нами и ждать появления Изы». Я действительно бросил свою работу, но это никак не было связано с рождением ребенка. Но это вполне в духе Фила: я бросил работу исключительно ради Изы.

Рождение Изы изменило их супружескую жизнь как пары. В первые годы их отношений Фил видел себя как старшего и мудрого защитника Нэнси. Для этого, конечно, были причины: он любил ее очень глубоко и обеспечил ей надежный дом после беспорядочной жизни в Европе. Нэнси, в свою очередь, влюбилась в «этого чувствительного, замкнутого, но игривого человека. Он принимал меня такой, какой я была. Он никогда не устраивал мне выговоров, не вел себя со мной как с «маленькой» или что-то в этом духе. Он никогда не унижал меня».

Но их отношения, даже в самые первые дни, включали двойную взаимозависимость. «Фил был спасателем-спасителем», – вспоминает Нэнси. Хорош ли он был в этом отношении? «Вообще-то не очень, потому что он не был суперсильным человеком. Никто тебя не сможет реально защитить, если имеет много проблем такой же природы. В конце концов, какое бы взаимопонимание между нами ни складывалось, мы оба тащили друг друга вниз». Поначалу, когда Нэнси стала работать на почте, а еще и волонтером в детском саду по соседству, Фил не садился обедать, пока она не вернется. Но по прошествии какого-то времени, особенно после того, как родилась Иза, он все больше стал возмущаться ее занятиями вне дома. «Он никак не хотел, чтобы я куда-нибудь уходила после завтрака, да и вообще. У меня не было никакой свободы».

Линн Сесил, которая была хорошо знакома с Филом и Нэнси в то время, отмечает, что «внимание Фила постоянно было сосредоточено на Нэнси. Желание заботиться о ней происходит от того, что он сам не очень-то заботился о себе». Линн вспоминает, что их брак носил какой-то «детский» характер: «Вместе они вовсе не казались взрослыми. В Изе они видели нечто угрожающее, когда она была совсем маленькой. Фил в то время с большим трудом общался с Нэнси». У Майка Хакетта примерно такие же воспоминания: «Их взаимоотношения изменились после того как родилась Иза. Нэнси стала намного более независимой, да и она перенесла внимание на Изу, ну а что касается Фила, то он всегда любил заботиться о других людях, хотя ему было нужно, чтобы заботились о нем самом. А Нэнси после рождения Изы посвящала ему совсем немного времени».

Несмотря на все свои фобии, Фил оказался очень любящим отцом. В этот период он редко видел свою первую дочь Лору. Враждебность Фила по отношению к Энн и ее враждебность по отношению к его образу жизни привели к тому, что их посещения друг друга стали весьма редкими. С появлением Изы к Филу вернулась радость отцовства, которая у него была во время жизни в Пойнт Рейес Стейшен. Но напряжение из-за разделения внимания между Нэнси и новым ребенком выразило себя в странном соревновании по вскармливанию. Нэнси вспоминает: «Сначала я ее кормила грудью, и у нас возник спор – сколько ей стоит давать молока, и Фил захотел кормить ее [из бутылки] дважды в день. Тогда Иза вообще прекратила есть, и доктор сказал: «В вашем доме слишком напряженные отношения». Здесь нельзя не заметить связь с неправильным кормлением сестры-двойняшки Фила – Джейн. Тут возникает еще одна более удивительная параллель: Фил настаивал на том, что, если Иза плачет, ни в коем случае нельзя ее держать на руках, чтобы не избаловать, – такая «философия» воспитания досталась Филу в наследство от его матери (с каким бы презрением позднее Фил к этому ни относился)».