Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Чистки и репрессии стали нормой в политической жизни страны, а Саддам был лично заинтересован в их практическом претворении в жизнь. Шиитский оппозиционер Каст ан-Нихая, арестованный за свои политические взгляды, позднее дал показания о том, как Саддам лично убил другого шиитского диссидента — Ду-хейла. Хусейн схватил Духейла и бросил в ванну с кислотой, с ухмылкой наблюдая за тем, как медленно разлагалось тело. (Хотя этот эпизод, как и многочисленные другие, серьезные исследователи не могут ни отрицать, ни подтвердить.)

Личное участие заместителя председателя Совета регионального командования в преследовании политических оппонентов можно проиллюстрировать и воспоминаниями Наима Тавина, члена иракской еврейской общины. Его арестовали как «сионистского шпиона» в начале 1970 года. Когда Тавина должны были казнить, то в камеру зашел Саддам. Бросив взгляд на Тавина, он обратился к следователю и потребовал освобождения еврея, мотивируя это тем, что он давно с ним знаком и уверен в его добропорядочности.

Удивленного Тавина из тюрьмы выпустили. Вскоре он покинул Ирак и эмигрировал в Израиль. Годами он наблюдал за политической карьерой «сильного человека из Багдада». Намного позже, когда Тавин увидел в газетах портрет Саддама, он был потрясен: узнал в нем человека, который в юности по пути на работу обычно покупал у него сигареты на углу одной из багдадских улочек. При этом молодой человек всегда здоровался с евреем за руку. Саддам, по всей видимости, запомнил своего безымянного знакомца и отблагодарил его таким необычным способом.

Эта история, ставшая достоянием широкой гласности, проливает свет на характер Саддама. Несмотря на жесткость и даже жестокость, он не был лишен чувства сострадания к человеку, которого обвиняли в шпионаже. Репрессии же для Саддама имели рациональный смысл, и он не устраивал чистки ради самих чисток. Он организовывал и проводил их только против своих явных или скрытых соперников, исходя из того, что они опередят его в достижении высшей политической цели — стать президентом страны. Да, каждая чистка, каждая казнь имели свою цель. Однако это означало и то, что никто, даже ближайшие соратники Хусейна, не чувствовал себя в безопасности. Они с тревогой думали о том, что Саддам просто выжидает.

«Очистив» правительство от «нежелательных элементов», Баас взяла курс на укрепление своей власти с опорой на военных-партийцев. В декабре 1968 года Фейсал аль-Ансари был освобожден с поста начальника генерального штаба, который занимал после второго переворота. Вскоре его арестовали и осудили на 12 лет лишения свободы. На этот пост заступил Хаммад Шихаб, наиболее преданный Саддаму человек в военной фракции Баас. Офицеры «с сомнительной лояльностью» к партии были заменены баасистами или им симпатизирующими, включая нескольких командиров дивизий. Многие из «нелояльных» были арестованы и казнены.

К концу 1970 года тщательно разработанная система политических комиссаров из аппарата партийной безопасности, возглавляемого Саддамом, была внедрена во всех воинских частях. Она действовала под его контролем наравне с формально существовавшей командной системой.

В сентябре 1968 года Саддам впервые опробовал тактику борьбы с соперниками, которую он часто стал использовать в последующие два десятилетия. Она заключалась в разоблачении сфабрикованных «заговоров», аресте и казни «преступников». Правда, такая тактика не была изобретением Саддама: известно, что через два года после неудавшейся попытки покушения на жизнь генерала Касема в октябре 1959 года тот хвастался, что раскрыл 27 заговоров против него. Даже если эта цифра была явно завышенной, Касем действительно «раскрыл» несколько попыток государственного переворота. Для Саддама же «заговоры» являлись прекрасным поводом для уничтожения реальной и потенциальной оппозиции.

Однако среди сомнительных «заговоров», которые были «раскрыты» в течение 70-х и 80-х годов, один действительно был реальным. Его организатором в 1973 году выступил ближайший помощник Саддама, председатель службы безопасности Ладим Каззар (Nad-him Kazzar). Его постигла судьба сотен других «заговорщиков».

Три месяца спустя после «раскрытия» в сентябре 1968 года «заговора» состоялось заседание революционного специального суда, чтобы осудить «шпионов, агентов и других врагов народа». Состоявший из трех армейских офицеров, не имевших специального юридического образования, суд стал пародией на судебный процесс — даже по меркам Ирака.

Еще до суда арестованным предъявлялись одни и те же обвинения — в попытке организации заговора с целью государственного переворота. Кроме этого, они обвинялись в шпионаже в пользу США, Израиля или Ирана. Правда, некоторые судебные процессы показывались по телевидению, и иракское население могло видеть и слышать выбитые «признания» обвиняемых.

На одном из таких судебных заседаний выступил бывший министр внутренних дел Рашид Муслих, который в 1963 году выбыл из партии Баас и присоединился к президенту Арефу. Он «сознался», что работал в интересах ЦРУ (11), и был казнен. Абдель Рахман аль-Баззаз, бывший премьер-министр, и Абдель Азиз аль-Удейли, бывший министр обороны, были арестованы летом 1969 года. Они не признали своей вины, но тем не менее их приговорили к длительному сроку лишения свободы.

Мало кому удавалось уйти от возмездия «революционного правосудия». В ноябре 1968 года Насер аль-Хани, экс-министр в июльском (1968 года) коалиционном кабинете министров и бывший член фракции Наифа — Дауда, глубокой ночью был похищен группой баасистов. Через несколько дней его тело, изрешеченное пулями, было найдено в придорожной канаве (12). По официальной версии, он был убит криминальными элементами. Подобное объяснение было дано и спустя четыре месяца после смерти полковника Абдель Керима Мустафы Несрета (Abd al-Karim Mustafa Nasrat), экс-министра и сторонника сирийской партии Баас (13).

Спустя год первый генеральный секретарь иракской партии Баас Фуад ар-Рикаби (Fuad al-Rikabi), который выбыл из рядов партии еще десять лет назад, получил смертельное ранение. В 1969 году он был осужден к полутора годам лишения свободы. За несколько дней до его освобождения власти поместили в его камеру вооруженного ножом бандита. Тот нанес Рикаби несколько ударов в грудь. С огромным трудом он самостоятельно добрался до госпиталя. Но там ему помощь не оказали (14)…

Козлами отпущения для баасистов стали и багдадские евреи. Их обычно обвиняли в передаче «врагу» разведывательной информации, в планировании и осуществлении подрывных акций в Ираке. Другой вариант обвинения — перевод больших сумм денег из Израиля (через Иран) в иракскую еврейскую общину, которая оказывала материальную помощь курдским оппозиционерам. На основе подобных обвинений 14 человек, девять из которых были евреи, включая лидера еврейской общины в Ираке, были признаны виновными в «преступной шпионской деятельности» и публично повешены. Зрителями этого ужасного спектакля стали около полумиллиона мужчин и женщин, стариков и детей. Они танцевали у виселицы и кричали на весь Багдад: «Смерть Израилю, смерть всем предателям!» Тела несчастных долго висели на одной из столичных площадей в качестве устрашения (15).