Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Война в Курдистане выявила еще одну сложную проблему. От режима могла отколоться шиитская община — самая многочисленная в стране, но обладавшая меньшими правами по сравнению с суннитами. Шииты, которые в армии составляли большинство, приняли на себя главный удар в кампании против курдов (56). Так что когда иракская армия была почти на краю гибели, а экономика испытывала тяжелый кризис, правитель шиитского Ирана фактически схватил Саддама за горло. В его власти было либо разделить Ирак на части, либо сбросить режим партии Баас.

К счастью для Саддама и его соратников, шаху не нужны были их головы, чего нельзя будет сказать о его фундаменталистских последователях через пять лет. Тегеранский правитель хотел, чтобы Ирак признал «права» Ирана на Персидский залив. Конкретно же Мохаммед Реза Пехлеви требовал пересмотра правил навигации по фарватеру реки Шатт-эль-Араб, а также минимальных территориальных уступок. Более того, используя курдов в качестве разменной монеты в отношениях с Ираком, шах и не думал позволить им добиться автономии. Ведь Иран и сам был обременен курдской проблемой, то есть «своими» курдами! (Их численность в стране составляла примерно пять процентов от почти 60-миллионного населения). В случае получения иракским Курдистаном автономии курдская проблема в Иране, по мнению Пехлеви, стала бы еще более острой.

Военно-политические карты шаха, в частности карта курдская, Саддамом после тщательного анализа были раскрыты. Для него не было никакого резона выполнять требования Тегерана, особенно в отношении крайне важного для Ирака фарватера реки Шатт-эль-Араб. Хусейн был на грани отчаяния: в случае окончательного поражения иракских вооруженных сил в Курдистане его политической карьере пришел бы конец.

Возложить ответственность за поражение войск в Курдистане на кого-либо другого, как это ему удавалось в событиях, связанных с «черным сентябрем» 1970 года, Саддам в этой ситуации вряд ли сумел бы. И в партии, и в стране было хорошо известно, что именно он, Саддам Хусейн, несет ответственность за решение курдской проблемы. И разве не он был главным политическим архитектором известного Мартовского (1970 года) соглашения с курдами? Так что к концу 1974 года у Саддама оставалось совсем мало надежд достичь взаимопонимания с шахом относительно прекращения иранской помощи курдам.

Но фортуна вновь улыбнулась уроженцу Тикрита. После совещания глав арабских государств в Рабате в октябре 1974 года королю Иордании Хусейну удалось организовать встречу между иранскими и иракскими представителями. Контакты продолжались до марта 1975 года, когда на совещании в Алжире глав государств членов Организации экспортеров нефти (ОПЕК) (57) президент Алжира Хуари Бумедьен (58) свел вместе первых лиц Ирака и Ирана.

В марте Хусейн и Пехлеви подписали Алжирское соглашение. Оно положило конец вооруженной конфронтации между двумя странами, разрешило длительный спор вокруг фарватера реки Шатт-эль-Араб и наметило согласованные меры по курдской проблеме. Согласно данному соглашению сухопутные границы между Ираком и Ираном должны были демаркироваться в соответствии с Константинопольским протоколом 1913 года и устным соглашением 1914 года. Это был первый официальный отказ Ирака от своих притязаний на Хузистан (Khuzistan). Не менее важным, по мнению шаха, было определение новых водных границ по фарватеру реки Шатт-эль-Араб, разумеется, в пользу Ирана. Была восстановлена граница по тальвегу (середине фарватера) реки. В ответ Иран обязался прекратить поддержку мятежных иракских курдов.

Со своей стороны, Хусейн потребовал восстановления пограничного режима вдоль общих рубежей и прекращения «подрывной деятельности». Данное соглашение было официально подтверждено на встречу руководителей двух стран 13 июня 1975 года. Отныне оно официально называлось ирано-иракским договором о международных границах и добрососедских отношениях (59).

Итак, в Алжирском соглашении Хусейн добился подтверждения незыблемости иракских сухопутных границ — ценой уступки в вопросе о фарватере Шатт-эль-Араб, пограничной реки, по которой был прямой доступ к Персидскому заливу. А именно на нем замыкались многие политические и экономические проблемы региона.

Если иранское побережье Персидского залива составляло 1995 км, то у Ирака — всего 24 км. У Ирана там было пять военно-морских баз, причем некоторые находились вне зоны эффективного поражения со стороны Ирака. А Ирак довольствовался только двумя военно-морскими базами в районе Басры и Умм-Касра (Umm-Qasr), да и то они были весьма уязвимы для огня иранской артиллерии.

Сделав важные уступки Ирану, Саддам исходил из того, что суверенитет страны, его личное положение как государственного и политического деятеля во многом зависят от добрососедских отношений с Тегераном. А если брать шире — от прекращения межгосударственных конфликтов и объединения усилий со всеми странами арабского мира в борьбе против Израиля (60). К тому времени Египет как главный противник Израиля заканчивал подготовку второго соглашения с Тель-Авивом о выводе его войск с Синайского полуострова. Что касается Сирии, то она не только не поддерживала Ирак в его конфликте с Ираном, но более того, постоянно вменяла в вину Багдаду подписание Алжирского (1975 года) соглашения, что в итоге привело к потере арабских земель в Хузистане (61).

Для Хусейна срочное решение курдской проблемы было вопросом жизни и смерти. Если бы он не решил эту проблему, то на его будущем в качестве государственного и политического деятеля был бы поставлен крест. Став перед дилеммой — унизительная уступка во внешней политике или политическая смерть, он выбрал первое и добился успеха: спустя 48 часов после подписания Алжирского соглашения Иран прекратил поддержку курдов. А через две недели курдское сопротивление было подавлено (62).

Спустя много лет один из ближайших соратников Саддама, Таха Ясин Рамадан, вспоминая ситуацию в канун подписания Алжирского (1975 года) соглашения, подчеркивал: Саддаму нужно было сделать выбор — либо потерять весь Ирак и свою власть, либо половину реки Шатт-эль-Араб. Так что в той ситуации был сделан правильный выбор в интересах Ирака (63). Но Рамадан не упомянул, что именно Саддам виноват в том, что страна оказалась Перед подобным выбором. Это был первый случай, когда из-за серьезного стратегического просчета со стороны Саддама Ирак оказался на краю гибели. Он явно переоценил свои возможности в решении курдской проблемы и постепенно был втянут в борьбу одновременно на двух фронтах: против курдов и против Ирана. Ирак же не обладал такой силой, чтобы справиться с противником на двух фронтах, и ему ничего не оставалось, как пойти на унизительную уступку Ирану. Тем не менее официальный Багдад представил это перед народом как «важный успех».