Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

На арабском саммите в Багдаде (май 1990 года) Хусейн в самой грубой форме сделал выволочку нефтяным странам Персидского залива. Он поставил им в вину то, что за каждый доллар при снижении цены на баррель нефти потери Ирака составляют до 1 млрд долларов в год. Разве может арабская нация, размахивал кулаками Хусейн, терпеть такие убытки в угоду западным странам, которые являются главными потребителями "черного золота" на мировом рынке? Тогда же Хусейн призвал к созданию "единого фронта против иностранной агрессии", подразумевая при этом Запад. Однако президент Египта Хосни Мубарак не поддержал иракского лидера: "арабская миссия должна быть гуманной, логичной и реалистичной, свободной от преувеличения своей роли и запугивания". Египетско-иракские отношения после этого пошли по нисходящей (8).

И в заключение Саддам вынес вердикт "некоторым арабским странам": продолжавшееся нарушение ими нефтяной квоты означало не что иное, как объявление войны Ираку. В данном случае экономическими средствами. Но ни Кувейт, ни ОАЭ никак не прореагировали на эти угрозы в свой адрес. Эмир Кувейта Джабер аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах (9) разве что заменил своего министра нефтяной промышленности. Тем не менее не уменьшил добычу и реализацию нефти. Он не "простил" Ираку прежние военные займы, а новые предоставить отказался.

В июне 1990 года Саадун Хаммади, главный экономический советник Хусейна, совершил турне по странам Персидского залива. Однако ему не удалось склонить Кувейт и ОАЭ к "повиновению". Такая же участь постигла уже упоминавшегося министра нефтяной промышленности Халаби, который сделал несколько жестких предупреждений в адрес Кувейта и ОАЭ. Даже прямая атака Саддама на политику этих государств с обвинениями их в том, что они действуют против экономических интересов региона и тем самым льют воду на мельницу Израиля, успеха не возымела. И только 10 июля 1990 года, на координационной встрече "нефтяных" министров стран Персидского залива в Джидде (10), Кувейт и ОАЭ уступили общему нажиму Саудовской Аравии, Ирана и Ирака и согласились придерживаться требуемой нефтяной квоты (11).

Эта уступка уже запоздала. К тому времени Хусейн ожидал от Кувейта уже большего. Он вознамерился извлечь как можно больше политической выгоды от упорного нежелания Кувейта предоставить Ираку новые займы.

Чтобы показать соседям и Западу свою решимость идти до конца, Саддам приказал казнить журналиста Фарзада Базофта, иранца, работавшего в еженедельной лондонской газете "Обсервер". Базофта арестовали в сентябре 1989 года во время расследования таинственного взрыва в секретном военном комплексе возле Багдада. В марте 1990 года иракские власти обвинили его в шпионаже, и вскоре журналист был казнен.

Почему Хусейн казнил Базофта — вопреки широким международным протестам? Считается, что тот стал одной из жертв идеи-фикс Саддама: его хотят убить. После прекращения войны с Ираном в июле 1988 года Хусейн действительно избежал несколько попыток покушения. Первая попытка имела место в ноябре 1988 года. Согласно плану заговорщиков самолет Хусейна должны были сбить на обратном пути после государственного визита в Египет. Позднее один из офицеров должен был застрелить президента во время его поездки на автомобиле по северу страны. И эта попытка не удалась. Сотни военных поплатились за это жизнью. Саддам был взбешен, поскольку в подготовке покушения принимали участие офицеры республиканской гвардии, охранявшей президента.

Третье покушение произошло в сентябре 1989 года во время национального фестиваля культуры в Вавилоне. И наконец, в январе 1990 года Хусейн по чистой случайности уцелел, когда группа армейских офицеров пыталась уничтожить его во время поездки по Багдаду на автомобиле (12). Интересная параллель: как и фюрер "третьего рейха" — а его биографию Хусейн хорошо знал, — он был убежден: его спасло провидение.

После этих инцидентов Саддам не на шутку запаниковал. Памятуя о крушении коммунистических режимов в Восточной Европе, он стал еще более мнительным и подозрительным. У Запада исторические перемены вызвали энтузиазм. А у Саддама Хусейна, как и у некоторых других диктаторов, — непреодолимый страх. Они считали, что распад Варшавского договора (13) и крах СССР лишили арабский мир его традиционных союзников. Все это могло аукнуться ростом американо-израильского диктата на Ближнем Востоке. При этом бесславный конец румынского диктатора Николае Чаушеску (14), который подобно Хусейну утвердил свою власть силой и страхом, иракский лидер воспринял особенно болезненно. Он приказал руководителям службы безопасности изучить видеозаписи падения режима Чаушеску и казни диктатора и его семьи. Гнетущая тревога не покидала вождя….

В этой напряженной обстановке Хусейн считал, что казнь британского журналиста Базофта, несмотря на просьбы о снисхождении со стороны Запада, могла послужить своеобразным предупреждением для потенциальных заговорщиков. Конечно, для Саддама расправа с Базофтом — не единственный случай, когда он прибегал к таким драконовским мерам. Разоблачение "заговоров" и наказание их участников было одним из главных методов устрашения "внутренних врагов" и диссидентов. Такая практика вела свой отсчет с 1969 года, когда были повешены "сионистские шпионы". В 1979 году были казнены коллеги Саддама по Совету революционного командования. В 1982 году последовала расправа с министром здравоохранения…

Казнь Базофта, однако, отличалась от предыдущих одним важным аспектом. Другие жертвы были иракцами, и Хусейн мог объяснить их казнь "внутренними соображениями". Базофт же являлся британским подданным иранского происхождения, и его смерть затрагивала уже проблемы международного права.

Трудно сказать, отменил бы Хусейн смертный приговор Базофту, если бы предвидел такое сильное негодование западных стран. Так или иначе, глава режима не ожидал, что казнь одного "иностранного шпиона" вызовет куда большую волну международных протестов, чем расправа над курдами. В итоге Ирак оказался в беспрецедентной международной изоляции. Расправа над Базофтом подавалась Западом как свидетельство грубой и деспотичной природы политического режима в Ираке.

Все это вместе взятое Хусейн воспринял как тревожный знак: Запад начал подготовку к военной агрессии против Ирака. Кроме того, эти события еще более убедили Хусейна и в том, что Израиль никогда не позволит ни одной арабской стране превзойти его в военно-технологическом отношении. Он опасался, что массовый приток советских евреев в Израиль вскружит голову руководителям еврейского государства и подтолкнет их на военные действия против соседних стран. Неудивительно, что сообщения западной прессы о секретных переговорах между израильскими и сирийскими представителями в Европе были оценены иракским президентом как еще одно подтверждение "опасного заговора" против Ирака (15).