Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

В январе 1990 года Хусейн предупредил Израиль: любые силовые действия против иракских научных и военных объектов будут рассматриваться как акты агрессии, при отражении которых Ирак использует все доступные средства в соответствии с законным правом на самооборону (16). Спустя месяц, во время своего визита в Багдад, американский дипломат Ричард Мерфи (Richard Murphy), бывший помощник государственного секретаря США по делам Ближнего Востока и Южной Азии в администрации Рональда Рейгана (17), был проинформирован иракским президентом о возможном израильском ударе по иракским объектам. (Впоследствии Мерфи возглавил Центр ближневосточных исследований в Вашингтоне.) То есть Хусейн предупредил Мерфи о возможном повторении майского (1981 года) удара по иракскому реактору "Озирак" (Osiraq). Его разрушила израильская авиация. В конце марта 1990 года послание с аналогичной информацией было вручено временному поверенному в делах Британии в Багдаде.

К началу апреля Хусейн пришел к выводу: Багдаду надо как следует погрозить кулаком Тель-Авиву. В своей речи 2 апреля 1990 года перед главным командованием иракских вооруженных сил вождь отрицал, что Ирак стремится овладеть ядерным оружием. Но предостерег, что западные страны ошибаются, если считают, что останутся безнаказанными, предоставляя возможность Израилю производить удары по некоторым иракским индустриальным объектам. Далее последовала прямая угроза: Ирак сожжет половину Израиля, если сионисты попытаются что-нибудь предпринять против иракцев. Но при этом Саддам опять повторял, что не собирается ни на кого нападать (18). Тель-Авив же, игнорируя примирительную часть речей Хусейна, намекнул, что на химическую атаку Багдада ответит ядерным ударом.

Воинственность Саддама, с его точки зрения, оказалась весьма кстати, поскольку вновь напомнила о его роли регионального лидера. Арабский мир, писали багдадские газеты, единодушно "приветствовал героическое противостояние сионистским интригам и маневрам". В последующие месяцы иракский президент словно политический канатоходец балансировал между стремлением заполучить финансовую поддержку у соседей и разумным желанием не ввергнуть страну в большой региональный пожар (19).

Сочетание бессилия и страха в ожидании израильского удара, с одной стороны, и самоуверенности и безнаказанности по отношению к маленькому Кувейту — с другой, определили дальнейшие планы Саддама. 16 июля 1990 года последовал новый натиск. В письме генеральному секретарю Лиги арабских государств иракский министр иностранных дел Тарик Азиз повторил обвинение в адрес Кувейта и ОАЭ. Они, мол, превысили свои квоты, установленные Организацией стран — экспортеров нефти (ОПЕК). По мнению Азиза, эта политика нанесла сокрушительный удар по экономике Ближнего Востока, поскольку падение цен на нефть между 1981 и 1990 годом привело к потере арабскими странами 500 млрд долларов. При этом потери Ирака составили 89 млрд. К тому же Кувейт, уверял Тарик Азиз, в открытую грабил иракские недра, возводя нефтяные сооружения в южной части Ирака и добывая там нефть. По оценкам Багдада, стоимость продукта, который якобы был похищен с благословения кувейтского правительства из месторождений в южной части Ирака, достигла 2,4 млрд долларов.

Признавая, что страны Персидского залива оказывали помощь Багдаду во время ирано-иракской войны, Азиз тем не менее уверял, что эта помощь покрыла лишь незначительную часть громадных военных расходов Ирака. Смертный грех соседей заключался в том, что займы Кувейта и ОАЭ Багдаду были сделаны не из государственных средств, а из нефтедолларов, полившихся потоком в результате падения иракского экспорта нефти во время войны. Азиз настаивал на выполнении Кувейтом нескольких требований: поднять цены на нефть до 25 долларов за баррель; прекратить "воровство" нефти из иракских нефтяных месторождений на юге страны и возвратить Ираку "похищенные" 2,4 млрд долларов. А главное — полностью заморозить военные займы Багдада и создать общеарабский план, аналогичный плану Маршалла (20), — для компенсации Ираку его затрат в годы войны (21).

Через день сам Саддам подлил масла в огонь. В обращении к нации по случаю 22-й годовщины революции, проведенной под руководством партии Баас, он снова обвинил Кувейт и ОАЭ "в сговоре с мировым империализмом и сионизмом с целью уничтожения арабской нации". Президент предупредил: если требования Ирака не будут выполнены, то у него не останется иного выбора, кроме как перейти к эффективным действиям, чтобы обеспечить соблюдение прав иракского народа (22).

Суть этих притязаний была не нова. Багдад и ранее предъявлял их Кувейту, ОАЭ и другим арабским странам. Для себя Хусейн решил: Кувейт должен был либо принять все его требования, либо пенять на себя за их невыполнение.

К несчастью, кувейтцы не сумели, а может, не захотели понять серьезности ситуации, несмотря на провокационно грубые иракские заявления в их адрес. Как бы то ни было, они оставались спокойны, насколько это было возможно в той ситуации, рассматривая требования Саддама как торговую сделку, но отнюдь не ультиматум. Кувейтское руководство считало, что не следует уступать требованиям Саддама. Иначе в будущем это чревато более тяжелыми последствиями, так как аппетиты багдадского вождя будут возрастать. Так что речь могла идти лишь о минимальных, символических уступках. Южный сосед отрицал возможность военных действий, даже несмотря на то что между Кувейтом и Ираком находились такие спорные районы, как нефтяные залежи в Румейле (Rumaila), а также острова Барба и Бубиян, которые в прошлом Багдад настойчиво стремился сдать в аренду.

Итак, Ирак обвинил Кувейт в присвоении с 1980 г. нефти с пограничного месторождения Южной Румейлы. В качестве компенсации Багдад потребовал 2,4 млрд долларов и списание долга Ирака Кувейту в размере 10 млрд долларов. Позже Ирак потребовал, чтобы Кувейт сдал ему в аренду острова Варба и Бубиян в устье реки Шатт-эль-Араб. Южный сосед не поддавался шантажу. Некоторые арабские государства попытались сыграть роль посредников в нараставшей конфронтации, но безрезультатно (23).

Менее чем через сутки после воинственной речи Саддама Кувейт направил генеральному секретарю Лиги арабских государств (ЛАГ) меморандум, опровергавший иракские обвинения в свой адрес. В документе выражалось возмущение по поводу позиции Ирака. Разве таким путем следует налаживать отношения с соседней страной, которая всегда была на переднем крае борьбы за арабские национальные интересы? В меморандуме подчеркивалось, что позиция Ирака никак не вписывается в рамки "братских отношений между двумя странами". И что нельзя решать спорные вопросы силой оружия. А то ведь Кувейт может и постоять за себя…