Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Когда Запад стал угрожать Саддаму и другим иракским руководителям судом (если что-то случится с заложниками, которые были захвачены Ираком), Багдад сделал ответный ход, и иракская ассоциация адвокатов спешно создала "народный трибунал против президента США Джоржа Буша" (19). Ему припомнили былые прегрешения на международной арене, включая вторжение в Гренаду (20).

Досталось и президенту Египта Мубараку. После того как тот обвинил Саддама в обмане — мол, обещал не нападать на Кувейт, но слова не сдержал, иракский лидер направил в Каир личное послание, в котором едко высмеял египетского президента. Разве можно выступать против Саддама — потомка самого пророка Мухаммеда? И кто позволил это сделать — человек, вышедший из простой египетской семьи, которая не имела ничего общего с принцами и королями, правившими Египтом до Июльской (1952 года) революции (21).

Сын Саддама, Удей, был тоже вовлечен в кампанию по возвеличиванию отца. В статье центральной газеты министерства обороны под заголовком "Другое лицо Саддама Хусейна" он пытался обелить отца: вторжение в Кувейт было вызвано его благородным стремлением пополнить оскудевшую государственную казну богатствами соседнего княжества. Удей утверждал, что отец всегда ненавидел деньги — настолько, что не терпел даже разговоры о них. Сын пустил слезу по поводу того, что Саддам пожертвовал своим президентским окладом и даже продал одну овцу, чтобы поставить памятники на могилах своей матери и основателя партии Баас Мишеля Афлака. Иракцы, напоминал Удей, знают Саддама как благородного человека, который всегда проявлял заботу о вдовах, сиротах, обездоленных и страдальцах. Саддам никого не боится, кроме Всевышнего! И ничто не может сделать отца счастливым, кроме как поддержка народа и его солидарность с вождем.

Удей был прав в одном. Тяжелое экономическое положение страны, особенно после восьмилетней войны с Ираном, стало причиной многих бессонных ночей его отца, поскольку недовольство народа он воспринимал как угрозу режиму и своей личной власти. Именно потребность в деньгах побудила его захватить Кувейт. А сейчас из-за этого проклятого княжества он вынужден снова просить свой народ затянуть пояса! К счастью для иракского лидера, более или менее нейтральная позиция Запада по отношению к Ираку дала ему некоторую передышку, чтобы хотя бы начать преобразования в экономике. Однако после вторжения в Кувейт экономическая ситуация в Ираке мгновенно стала критической. В своем обращении к иракским женщинам Саддам был вынужден заявить, что богатство и светлое будущее придут только после полной победы (22).

Провалы в экономике были не единственным неблагоприятным последствием ирано-иракской войны. И если экономические реформы Саддам мог временно отложить из-за международной изоляции после захвата Кувейта, то сложнее была ситуация с Ираном. Отсутствие прогресса в нормализации отношений с восточным соседом являлось серьезным фактором нестабильности в регионе и причиной постоянного беспокойства Саддама. До начала событий вокруг Кувейта он так и не нашел в себе мужества признать, что втянул иракский народ в бессмысленную восьмилетнюю войну — во многом ради тщеславного желания снискать лавры победителя и укрепить свой режим. Не мог вождь признаться и в том, что война фактически так и не была выиграна, и сейчас он не мог идти на уступки Ирану.

Все эти проблемы с особой остротой встали после оккупации Кувейта. Чтобы хотя бы в моральном плане противостоять громадному потенциалу США и их союзников, Саддам свой старый мотив выдал на новый лад. Ирак, мол, свободен в выборе любых средств борьбы. 14 августа 1990 года он предложил иранскому президенту Али Акбару Хашеми-Рафсанджани (23) заключить мир и объявил о начале вывода войск с тех территорий, которые иракцы занимали после окончания войны с Ираном. Хусейн также заявил о готовности к обмену военнопленными и о согласии руководствоваться Алжирским (1975 года) соглашением в отношении границы, проходящей по руслу реки Шатт-эль-Араб (24).

Удивленный такой неожиданной сговорчивостью вчерашнего врага, Хашеми-Рафсанджани согласился преобразовать действовавшее после ирано-иракской войны перемирие в "постоянный и стабильный мир" и немедленно воспользовался предложением Саддама Хусейна. 18 августа начался обмен военнопленными.

Таким образом, Иран показал, что с ним можно договориться, а это было очень важно для Саддама. Ведь в 1980 году, когда отношения с Тегераном крайне осложнились, Хусейн выбрал тропу войны. А спустя десятилетие, в 1990-м, он был вынужден первым сделать шаг навстречу своему восточному соседу, чтобы иметь свободу рук на юге — в кувейтской пустыне.

Налаживая отношения с Ираном, иракский лидер между тем не преминул бросить камень в огород Израиля: "сионизм является причиной кризиса в Персидском заливе". Увязывая захват Кувейта с палестинской проблемой, вождь в который раз старался показать себя поборником панарабизма. Саддам уверял: возвращение Кувейта "в прежние исторические границы" станет первым шагом и в "освобождении Иерусалима". Поэтому ни один арабский руководитель не должен выступать против того, что княжество вновь вернулось под крыло Ирака. Напротив, арабский мир должен быть благодарен Ираку, причем лучше в денежной форме, чтобы пополнить его опустошенную казну. Средства массовой информации вовсю продолжали трубить об аннексии Кувейта как о благородной панарабской цели, достигнув которой Ирак сумел исправить то, что было навязано ему колониализмом (25).

Как только первые американские части прибыли в Саудовскую Аравию, Саддам сразу же приписал это "проискам сионизма". Он заявил: если израильские летчики и пехотинцы ступили на землю Саудовского королевства, то это значит, что США и Израиль, войдя в сговор, поделили между собой обязанности захватчиков. Израиль, дабы обмануть арабов, ставил на свои самолеты американские опознавательные знаки. А некоторые израильские летчики якобы получили американские имена, фамилии и соответствующие удостоверения личности. Это, мол, было сделано, чтобы скрыть "прямое участие сионистов в агрессии против арабов и избежать ответного удара".

Иракский президент с металлом в голосе предупредил, что его народ бдителен и что он не даст себя обмануть. А ответ Ирака будет адекватен действиям Израиля (26). К слову, утверждения о военном участии Израиля в международной антииракской коалиции и угрозы атаковать эту страну стали любимым пропагандистским коньком Саддама во время всего кризиса (27).

12 августа 1990 года в первом официальном представлении своей "мирной инициативы" Хусейн раскрыл сценарий разрешения кризиса. Он рассматривал кувейтский вопрос, увязывая его с палестинской проблемой и общей ситуацией в регионе. По мнению Хусейна, решение — в немедленном и безусловном уходе Израиля с оккупированных арабских земель в Палестине, Сирии и Ливане; в выводе военного контингента Сирии из Ливана и одновременном отводе войск Ирака и Ирана с захваченных территорий. Только когда все эти проблемы будут последовательно решены, в Кувейте воцарится мир. При этом автор "инициативы" и тут не преминул напомнить об "исторических правах Багдада на эту землю" и о "свободном выборе кувейтского народа" (28).