Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

– Расшифруйте, пожалуйста, это понятие. Зачем нужна «критическая сборка»?

– Для исследования так называемого «коэффициента умножения» собирается такое устройство, которое как бы похоже на «бомбу при сближении». Как пишут в учебниках: есть одна половина атомного заряда и есть вторая – когда их сближаешь, то возникает критическая масса, резко увеличивается выход нейтронов, которые и осуществляют цепную реакцию. Для расчетов «изделий» или активной зоны реактора АЭС нужно точно знать нейтронные сечения… Но чтобы иметь возможность подсчитывать нейтроны, и нужны специальные установки… Ну, будем считать, что пришла в систему тысяча нейтронов, а родился тысяча один… И мы узнаем коэффициент умножения, а затем уточняем сечения взаимодействия нейтронов. «Главный инструмент» для работы – «критическая сборка». Она может собираться по-разному, а не обязательно из двух половинок. Конфигурация ее может быть и сферической, и цилиндрической. «Критсборка», конечно же, собирается в таком состоянии, чтобы никакой критической массы, вызывающей цепную реакцию, не было. Затем к ней приближают, например, отражатель, который возвращает вылетевшие нейтроны, и таким образом можно определить тот самый «коэффициент умножения». Вся работа, как понимаете, ведется дистанционно…

– Проще говоря, собирается своеобразная модель ядерного заряда?

– Можно сказать так… Это так называемые «критмассовые измерения», и они начались еще до создания первого атомного заряда. Они проводятся давно и регулярно. Но несколько лет назад по программе совместных работ с ядерными лабораториями США возникла идея уточнить эти «нейтронные константы». Когда-то они были измерены, опубликованы – есть даже специальный сборник, но все же некоторые уточнения нужны. Благо и случай удобный: испытаний оружия нет, но о надежности его беспокоиться следует. Да это и забота о безопасности атомных реакторов. В общем, уточнениями этих нейтронных констант и занялись физики ядерных центров России и США. Ежегодно ученые встречаются на международных конференциях и докладывают о проделанной работе, обмениваются полученными результатами. Они рассказывают о своей «критсборке» и дают по ней уточненные цифры. Специальная комиссия оценивает эксперимент и дает заключение о полученных константах.

– Можно сказать, чисто теоретический интерес?

– Нет. Эти измерения по-прежнему нужны для исследований безопасности оружия и АЭС. Но есть в такой работе и конверсионное направление, и поэтому мы начали этим заниматься вместе с лабораториями США. Александр Захаров через месяц собирался ехать в Лос-Аламос и, по-видимому, что-то хотел уточнить по своим измерениям. Хотя по записям видно, что именно эта «сборка» много раз обмерялась. Очевидно, Захаров хотел проверить самого себя… Более того, эта «сборка» была опубликована в открытой литературе, так что ошибаются те, кто пытался доказывать, что речь идет о каком-то новом «изделии»…

– Значит, ситуация была привычной для ученого?

– Да. Есть установка, допустим, на четырех ходовых винтах, а наверху стоит «сатурник» – плита с вырезом внутри. На «сатурнике» устанавливается верхний отражатель нейтронов. А на нижнем «сатурнике» собирается «сборка» без верхнего отражателя… Не буду вдаваться в излишние подробности, скажу только, что в нижней части укладывается несколько полусфер делящегося материала, в центр кладется «затравочный источник нейтронов» – не будешь же ждать их из космоса, тем более что все это делается в мощных бетонных бункерах – обычно это калифорниевый источник, затем закрывается верхняя часть «сборки», и люди сразу же удаляются из помещения. Автоматика начинает медленно приближать к верхней части эту «сборку», скорость движения очень маленькая. Экспериментаторы внимательно следят за изменением потока нейтронов – в системе стоят детекторы. Если вдруг по каким-то причинам поток неожиданно вырастет, то автоматика тут же сбросит систему… Если же все идет нормально, то «сатурники» сближаются медленно…

– Не знаете, кому принадлежит это название?

– Народное творчество…

– Действительно чем-то напоминает эту планету?

– Какое-то сходство есть… Итак, получаем какие-то новые данные, сравниваем их с предыдущими. Затем опыт повторяется… Все операции, их последовательность и длительность тщательно расписаны – ведь эти инструкции написаны буквально кровью, каждый шаг давался на первом этапе очень тяжело… А потому все отработано до мелочей: выдается наряд на работу, «сборку» получаешь на специальном складе, готовишь ее, а рядом стоит наблюдающий, который контролирует каждое твое движение и сверяет его с инструкцией… В пультовой обязательно находятся люди, которые также контролируют твою работу. Потом уходишь из бункера, закрываешь двери и из пультовой через специальный перископ – он сделан так, чтобы нейтрон тебе в глаз не попал! – наблюдаешь за экспериментом. Результаты записываешь или они автоматически вводятся в ЭВМ. А потом проходит сброс «сатурника», и через некоторое время можешь зайти в бункер, чтобы разобрать «сборку» и сдать на спецсклад все материалы… Такова технология работы, она устоявшаяся и выверенная до деталей.

– И она была нарушена?

– В этот раз Александр Николаевич решил как-то по-иному построить эту работу, а система контроля и административной ответственности не сработала. Два человека были в пультовой. С Захаровым тоже был сотрудник, когда они начали собирать «сборку»… В это время помощника Захарова кто-то вызвал, и он ушел из зала. Во всяком случае, Захаров собрал «критсборку» и вознамерился положить тонкий слой отражателя на нее сверху, а потом уйти и из пультовой уже дистанционно наращивать слой верхнего отражателя… Тонкий слой отражателя – это такая медная «тюбетейка». Захаров был в хирургических перчатках. Он взял эту «тюбетейку» и начал подносить ее к «сборке», но она выскользнула… К сожалению, и сама «сборка» была собрана не точно – в нее Захаров ошибочно положил урановую деталь большой массы…

– И это сам Захаров сказал?

– В больнице с ним разговаривал его начальник за день до смерти. Но у него уже было очень плохое самочувствие, руки почернели – их потом пришлось ампутировать, то есть боль была ужасная… А потому Захаров только сказал, что он где-то ошибся со «сборкой», но вспомнить точно уже не мог… Так что, как именно он собрал ту «критсборку», сказать трудно… Позже комиссия подтвердила факт закладки в «сборку» более массивных урановых деталей… Как только он поднес «тюбетейку» и выронил ее, то сразу же увидел вспышку. Он понял, что внезапно выделилось много нейтронов. Воздух засветился…