Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Рядом с немецкими специалистами во всех институтах и лабораториях работали советские ученые и инженеры. Перед ними стояло две задачи: во-первых, помогать немецким коллегам, а во-вторых, перенять их опыт создания приборов и аппаратуры, которые так не хватало на наших предприятиях и в конструкторских бюро.

Постепенно немецкие ученые «выводились» из работ по созданию атомного оружия. Для многих из них испытание первой советской атомной бомбы стало столь же неожиданным, как в 1945 году бомбардировка Хиросимы.

25 лет никто из немецких специалистов не имел права говорить о своем участии в Атомном проекте СССР. Каждый из них подписывал соответствующую бумагу и давал «честное слово». Из СССР они уезжали в ГДР, а оттуда перебирались в Западную Германию. Подавляющее большинство из них сдержали свое слово: они не упоминали о своем участии в создании советской атомной бомбы.

А профессору Рилю по распоряжению Сталина была построена дача в Жуковке. Рядом такие же дачи получили ученые-атомщики. Рассказывают, что перед отъездом в Германию Герой Социалистического Труда Н. В. Риль продал свою дачу Мстиславу Ростроповичу, и именно на ней писал свой «Архипелаг ГУЛАГ» Александр Солженицын. В его эпопее немало страниц посвящено Атомному проекту СССР.

Все в этом мире имеет начало, но никогда не кончается…

Очевидно, на этом заседании секретариата ЦК ВКП(б) Сталин не присутствовал. Один из вопросов на нем: «сокращение контингента, обслуживаемого поликлиникой Кремля». Как всегда в подобных случаях (это было раньше, да и теперь тоже!), решение жесткое – всех, кто не входит в высший партийный аппарат (теперь – в администрацию президента), открепить. Мол, пусть посещают поликлиники по месту жительства или ведомственные.

На секретариате решили, что академики и члены-корреспонденты АН СССР должны обслуживаться в больнице Академии наук, а из «Кремлевки» их исключить!

Их было девять человек: академики И. В. Курчатов, С. Л. Соболев, А. И. Алиханов, Н. Н. Семенов, В. Г. Хлопин и члены-корреспонденты АН СССР И. К. Кикоин, Ю. Б. Харитон, Л. А. Арцимович и А. П. Александров.

Из Первого главного управления на имя Берии ушло письмо. В нем говорилось:

«По вашей просьбе к кремлевской поликлинике было прикреплено несколько ученых, для которых, ввиду специфики условий их работы, требовалось более квалифицированное медицинское обслуживание.

Как сообщил т. Егоров эти ученые подлежат откреплению от кремлевской поликлиники.

Академик Соболев С. Л. уже получил извещение об откреплении.

Ученые просят сохранить за ними и членами их семей право пользования кремлевской поликлиникой».

Однако сам Берия не мог отдать такое распоряжение. К письму он приколол записку: «Тов. Поскребышеву А. И. Прошу сохранить за перечисленными в списке учеными право пользования Кремлевской поликлиникой. Л. Берия. 26 декабря 1947 г.» – и отправил его в Кремль.

Сталин дал добро. Через несколько дней начальник Лечсанупра Кремля Егоров сообщил, что все ученые могут по-прежнему пользоваться элитными поликлиникой и больницей.

Так случилось, что почти все из них именно в «Кремлевке» провели свои последние дни жизни.

Рождение атомного ГУЛАГа

В середине шестидесятых довелось мне попасть в Навои. Тогда этого города еще на картах не было, и о той славе, что прокатится о нем через десяток лет, даже предположить было трудно.

Уже тогда город поражал своей красотой – высокие здания, первые в Средней Азии, а не только в Узбекистане, утопали в зелени. Специальная система арыков и орошения позволила на краю пустыни создать искусственный оазис.

Я написал репортаж об этом городе, о том, что здесь будут жить люди, которые добывают не только уран, но и золото. Сделал несколько фотографий – пытался снять панораму города, чтобы читатели «Комсомолки» смогли увидеть, сколь он красив…

Через две недели, вернувшись в Москву, я проявил пленки. И, к своему удивлению, не мог выбрать ни единого кадра для публикации – на каждом снимке была видна колючая проволока. Она окружала не только сами стройки, но и проглядывала сквозь пустые глазницы окон, виднелась на крышах. Оказывается, она была абсолютно везде – ведь Навои строили заключенные. Как и почти все атомные объекты.

День рождения атомного ГУЛАГа можно назвать точно: это случилось 8 октября 1946 года. Именно в этот день из великого архипелага лагерей и ссылок были выделены те, что теперь занимались только Атомным проектом. Вместе с Курчатовым, Харитоном, Сахаровым, Берией и Сталиным. Но по-своему…

И. В. Сталин подписывает в этот день постановление СМ СССР № 2266–94сс «О мерах обеспечения Главпромстроем МВД СССР строительства предприятий Первого главного управления при Совете министров СССР», то есть речь идет об атомных объектах страны:

«1. Установить, что Главное управление лагерей промышленного строительства министерства внутренних дел СССР является специализированной организацией для строительства предприятий и учреждений по линии Первого главного управления и непосредственно связанных с ним объектов других ведомств…»

И с этой минуты Главпромстрой МВД не может использоваться на других объектах, кроме атомных. Более того, после завершения строительства в одном месте предписано «все освобождающиеся людские и материально-технические ресурсы направлять на стройки по линии Первого главного управления». Иначе говоря, заключенные, попавшие в «атомное колесо», вырваться из него уже не могли. Категорически запрещалось «перебрасывать материально-технические ресурсы, кадры и рабочую силу со строек Первого главного управления на другие цели».

Л. П. Берия очень внимательно ознакомился с этим постановлением. На сохранившемся в архиве экземпляре видны его пометки. По ним нетрудно догадаться, что он будет тщательно контролировать все пункты данного документа – ведь и Атомный проект, и МВД курирует он.

Любопытно, что и в Москве и области появятся новые лагеря и «шарашки», потому что в постановлении записано:

«3. Разрешить Первому главному управлению при Совете министров СССР организовать в Москве и на Востоке два строительных треста для выполнения заданий по строительству объектов Первого главного управления, а также институтов и лабораторий, привлекаемых для работ Первым главным управлением».

На Урале и в Сибири появятся города-призраки: на картах их не будет, но слава о них пойдет по всему свету.

Обнинск и Дубна под Москвой станут крупнейшими научными центрами, а МГУ станет символом столицы.

Никому, кто строил эти «объекты Первого главного управления», не суждено было учиться, жить и работать в них…