Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Вожди и тираны, властители и президенты обычно правят с помощью кнута и пряника. Так гласит народная мудрость.

В разные времена и у разных вождей кнуты и пряники были свои.

У Сталина «кнут» – это страх, это месть, это ГУЛАГ.

А «пряник» – почет, премии, слава и звезды Героев.

Участникам Атомного проекта СССР в основном довелось испытать на себе лишь «пряники» Сталина. Это было связано с тем, что им удавалось решать, казалось бы, нерешаемые проблемы. И в этих случаях щедрость вождя не знала границ.

Сталин любил награждать.

Первые это почувствовали на себе академики И. В. Курчатов и Л. А. Арцимович.

10 февраля 1947 года И. В. Сталин подписывает постановление СМ СССР («Сов. секретно. Особая папка»), в котором сказано:

«Совет министров Союза ССР постановляет:

Премировать:

Курчатова И. В., академика, начальника Лаборатории № 2 Академии наук СССР, суммой в 500 000 руб. (50 % первой премии, установленной постановлением Совета министров СССР от 21 марта 1946 г. за № 627–258сс) и автомашиной „ЗИС-110“ за разработку метода, предусмотренного в разделе 1, п. 1а постановления Совета министров СССР от 21 марта 1946 г.

Арцимовича Л. А., члена-корреспондента Академии наук СССР, заместителя заведующего Лабораторией № 2, суммой в 300 000 (30 % первой премии) и автомашиной „ЗИС-110“ за разработку метода, предусмотренного в разделе 1, п. 1б постановления Совета министров СССР от 21 марта 1946 г…»

Документ весьма странный, так как не совсем понятно, почему Курчатову дают половину премии, а Арцимовичу – всего треть?! Если обратиться к постановлению от 21 марта 1946, на который ссылается новое постановление, то там определенно сказано, что первая премия присуждается за решение одной из поименованных ниже задач:

«а) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода получения плутония;

б) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода выделения урана-235…»

В принципе, оба ученых выполнили эти требования, но как бы «наполовину»: был пущен первый реактор, в нем получен плутоний, и опробована установка по разделению изотопов урана, однако до получения плутония и урана-235 в тех количествах, что необходимы для первых бомб, еще было очень далеко.

Это был «промежуточный финиш», и именно так оценивал работу ученых Сталин.

Кстати, он большое внимание уделял именно премированию работников. Система поощрений была им тщательно продумана. К примеру, выделение автомашины «ЗИС-110» сразу приравнивало Курчатова и Арцимовича к членам правительства. Это было важно не для них, а для Сталина, который показывал своему окружению, что он умеет ценить людей, которые так много делают для страны.

Лауреат «первой атомной премии» сразу же получал множество льгот. Кроме миллиона рублей и автомобиля государство ему дарило дом-особняк и дачу с обстановкой. Теперь он получал двойной оклад, имел право ездить бесплатно по стране любым видом транспорта и так далее.

Самым любопытным был пункт о том, что лауреат «получает право на заграничные научные командировки за счет государства через каждые три года сроком от трех до шести месяцев». Казалось бы, для участников Атомного проекта это звучит как некое издевательство: мол, какие поездки за границу, если в приграничных областях страны даже запрещено появляться?! В общем-то, так и было для большинства, но тем не менее, уже после смерти Сталина, некоторым ученым удалось «использовать» этот пункт постановления и получить деньги на лечение за границей. Не раз на этот документ в борьбе с властью ссылался и А. Д. Сахаров, но ему это не помогло…

Через месяц после награждения И. В. Курчатова и Л. А. Арцимовича появляются еще два постановления СМ СССР. В первом премируются сотрудники, которые принимали участие в пуске первого реактора и которые работали вместе с Арцимовичем. В общей сложности для их поощрения выделяется 2 230 000 рублей – сумма по тем временам огромная!

Второе постановление – уникальное. В нем идет речь и о премировании немецких специалистов. Доктор Н. Риль получает 350 тысяч рублей и автомобиль «Победа», М. Арденне, В. Шютце и М. Фольмер – по 50 тысяч рублей, другие немецкие ученые и инженеры – от 10 до 35 тысяч рублей каждый.

О «коммунизме за колючей проволокой» ходили легенды. Казалось, что люди на атомных объектах «катаются как сыр в масле», и такое представление бытует до сих пор.

Какие же были льготы для работников комбинатов, где вырабатывался плутоний – № 817 и шло получение урана-235 – № 813?

На комбинате № 817 по штату работало 1300 человек, на комбинате № 813–600 человек. Для них «в виде исключения, учитывая особое значение заводов» (подчеркивал Берия в своем письме Сталину) устанавливались льготы по зарплате (она была немного повышена) и выплачивалась надбавка за выслугу лет (на 10 процентов за первый год работы и 5 процентов за каждый последующий). Дополнительно устанавливалось 30 персональных окладов для высококвалифицированных специалистов в размере 1,5-месячного должностного оклада.

Работникам комбинатов выдавались ссуды на три года для приобретения коров – 3 тысячи рублей и на мебель – до 3 тысяч.

Как и положено для вредных производств, оплачивалось 70 процентов стоимости путевок в санатории. Инженерам и служащим отпуск увеличивался до 36 суток.

Берия часто приезжал на Южный Урал. В технологию не вмешивался, полностью доверял ее специалистам. Однако сам внимательно следил за улучшением жилищных и бытовых условий для работников завода. Он требовал, чтобы ему постоянно докладывали и о ходе строительства жилья и культурно-бытовых зданий. По мере своих возможностей старался помогать работникам комбинатов.

Среди документов Атомного проекта есть весьма необычные. К примеру, начальник Первого главного управления Б. Ванников просит заместителя председателя Совета министров СССР Л. Берию «разрешения продать за наличный расчет указанные выше товары и посуду рабочим и ИТР завода № 817 без промтоварных единиц». А «указанные выше товары» – это:

«1. Ботинок рабочих и сапог кирзовых – 1000 пар.

2. Галош – 800 пар.

3. Сапог резиновых – 300 пар.

4. Валенок – 300 пар.

5. Полотна льняного – 5000 м.

6. Одеял шерстяных – 500 штук.

7. Посуды разной – 23 т.

8. Посуды стеклянной на 10 тыс. рублей.

9. Полушубков – 500 штук.

10. Х/б ткани для пошивки белья – 2350 м».

Резолюция Берии: «Согласен». И далее приписка: «Специального решения правительства не требуется». Это тот самый редкий случай, когда можно было обойтись без подписи Сталина. Хотя, думаю, при встрече Берия все-таки проинформировал его о ситуации на комбинате № 817 и тех «льготах», которые он предоставил рабочим.