Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Дело дошло до того, что главные конструкторы и ведущие ученые КБ-11 не могли общаться друг с другом. Причем в тех случаях, когда они вместе разрабатывали тот или иной узел «изделия». Даже в своем кабинете главный конструктор Харитон был лишен возможности проводить совещания со специалистами: мол, информация может попасть к врагу.

Нелепость происходящего была очевидна. Однако потребовалось специальное обращение И. Курчатова, А. Александрова, Ю. Харитона и П. Зернова к высшему руководству, чтобы совещания специалистов были разрешены. Добро было получено, но… «под персональную ответственность тт. Зернова и Харитона».

Когда мне довелось побывать в рабочем кабинете Юлия Борисовича Харитона, он с улыбкой заметил:

– Пожалуй, вы один из немногих «посторонних», то есть тех, кто не работает в Арзамасе-16, кто попал в эту «совершенно секретную комнату». В ней даже в те времена можно было говорить все!

– А сейчас?

– Сейчас тоже можно, – академик вновь улыбнулся, – но не при посторонних…

Кстати, Юлий Борисович Харитон смеялся редко, хотя и обладал превосходным чувством юмора…

– Обязать – нельзя, – Берия среагировал моментально, – а вот попросить товарища маршала постараюсь…

Речь шла о капитане Забабахине.

Именно о его направлении в КБ-11 ходатайствовали перед всемогущем Берией ведущие ученые Атомного проекта – И. В. Курчатов, Н. Н. Семенов, Ю. Б. Харитон, а также директор КБ-11 П. М. Зернов.

Евгений Иванович Забабахин преподавал в Военно-воздушной академии имени Жуковского, а в Институте химической физики работал по совместительству.

Привлек его к расчетам взрывных реакций сам Зельдович. Однажды он познакомился с некоторыми работами капитана и сразу же заявил, что именно этот человек ему нужен в КБ-11.

– Я нахожу талантливых людей издалека, – заявил Яков Борисович, – хорошая гончая чует зверя за километр, а я – на несколько лет вперед…

Зельдович редко ошибался, а потому его просьбы выполнялись всегда.

Однако на этот раз воспротивился маршал Вершинин, который считал, что для авиации капитан Забабахин гораздо важнее, чем «для науки». И когда к нему обратился один из руководителей КБ-11 с просьбой «командировать всего на один год т. Забабахина в Институт химической физики», категорически сказал: «нет, он нужен нам!»

Естественно, после разговора с Берией маршал авиации согласился перевести капитана в Институт химической физики. Оттуда он сразу же уехал в КБ-11.

Как и предвидел академик Зельдович, капитан Евгений Иванович Забабахин стал академиком и генералом, Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и трех Сталинских премий. Четверть века он был научным руководителем Уральского ядерного центра.

Этот вопрос интересовал американцев не из праздного любопытства. В этом признавались все политические деятели в США после войны. Речь шла о будущем устройстве мира, и, естественно, американцы намеревались играть в нем главенствующую роль.

Впрочем, не только намеревались…

«Ответ на зловещий вопрос – когда Россия будет иметь атомную бомбу? – стал решающим для американских планов на будущее. Не зная его, стало почти невозможно думать о мире, о нашей национальной обороне и о безопасном будущем для нас самих и наших детей».

Это признание принадлежит Джону Хогертону и Эллсуорту Рэймонду – авторам сенсационной статьи в журнале «Лук».

Хогертон, физик-атомщик, работал главным инженером заводов в Окридже и Хэнфорде – двух предприятий, где производились плутоний и уран-235.

Рэймонд – специалист по России, работал в посольстве США в Москве, с 1938-го по 1943 годы составлял доклады для правительства США о русской промышленности. Он был главным консультантом при военном министерстве в Вашингтоне.

Естественно, их совместное выступление во влиятельном и знаменитом в то время журнале «Лук» привлекло внимание не только в Америке, а во всем мире, но прежде всего в СССР. Уже через несколько дней после выхода журнала «Лук» был сделан перевод статьи. Он был направлен Л. П. Берии, а тот передал его И. В. Сталину. Со статьей были ознакомлены и руководители Атомного проекта.

На переводе стоял привычный гриф «Секретно». Каково же было удивление многих ученых, когда они узнали, что «сверху» пришло распоряжение об издании этой статьи в виде брошюры. Вскоре это распоряжение было выполнено. В Издательстве иностранной литературы появилась книга с привлекающим всех названием «Когда Россия будет иметь атомную бомбу?». Тираж ее был довольно большой, специалисты, занятые в Атомном проекте, имели возможность приобрести ее. Да и не только они, но все, кто интересовался этой проблемой.

Первые строки предисловия, написанного анонимным автором, казалось бы, объясняли причины издания брошюры:

«За последнее время в Соединенных Штатах развернулась в широких размерах пропаганда атомной войны.

На поприще поджигателей и пропагандистов новой войны подвизается немало разного рода „пророков“, пытающихся взвешивать силы будущих „противников“ и одурманивать сознание рядовых американцев, внушая им, что атомная война неизбежна и что США в этой войне будут непобедимы.

К числу таких „пророков“ принадлежат авторы статьи „Когда Россия будет иметь атомную бомбу?“, изданной в виде настоящей брошюры в переводе на русский язык».

Думаю, не по этой причине была перепечатана статья из журнала «Лук». Пожалуй, впервые общественности устами американцев было продемонстрировано, насколько сложную проблему приходилось решать советскому правительству.

Вот всего несколько фрагментов из статьи:

«К атомной бомбе нет короткого пути. Чтобы победить атом, русская техника должна быть на уровне американской техники…

Прежде чем Россия, или любая другая страна, сможет иметь атомную бомбу, она должна будет самостоятельно разрешить некоторые из наиболее трудных технических проблем, с какими она прежде никогда не сталкивалась; кроме того, она должна будет построить у себя по меньшей мере один промышленный завод-гигант. Поэтому вопрос заключается в том, имеет ли Россия технические знания и ресурсы для выполнения этой задачи…»

Далее речь идет о предприятиях для получения урана-235 и плутония:

«Завод К-25 необычен, но завод в Хэнфорде более чем необычен. Хэнфорд совершенно не похож ни на что в мире.

Глядя на хэнфордский завод, вы не можете избежать ощущения, что он принадлежит к другому, более позднему веку, так как работа Хэнфорда – это процесс создания одного химического элемента из другого. Вспомните, что это процесс, который искали алхимики для превращения свинца в золото. Однако в Хэнфорде он применяется для того, чтобы получить еще более ценный продукт – плутоний…