Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Н. Н. Семенов отправился из Казани в Москву, чтобы определить судьбу своего института. Втайне Н. Н. надеялся возглавить Атомный проект – уже несколько писем направил он Сталину, но ответа не получил. Ему было невдомек, что несколько лет назад выбор пал на Курчатова, что его сотрудники – Харитон и Зельдович – знакомятся с материалами, приходящими от разведки, что ему не суждено быть первым… Однако поездка академика Семенова в Москву дала неожиданный результат. Ему сообщили, что теперь Институт химической физики займет здание Музея народов на Воробьевых горах и что ему предстоит выполнять «важнейшее правительственное задание».

Из воспоминаний М. А. Садовского: «Наши знания о ядерном взрыве и его свойствах были в тот период более чем ограничены и сводились к случайным данным о разрушительных и поражающих эффектах, наблюдавшихся в Хиросиме и Нагасаки. Из них мы могли уверенно сделать только один не слишком утешительный вывод о том, что никаких готовых средств для решения поставленной задачи ни в ИХФ, ни во всей стране не существует, что все должно быть создано заново.

Для того чтобы начать проектирование и изготовление необходимых приборов и установок, надо было располагать сведениями об интенсивностях и временах действия поражающих факторов ядерного взрыва. Между тем никаких источников сведений, кроме случайных и ненадежных газетных сообщений о взрывах в Хиросиме и Нагасаки, у нас не было. Поэтому приходилось использовать данные, полученные при наблюдениях действия взрывов обычных ВВ, имитировать мощные световые потоки с помощью прожекторов и тому подобных суррогатов…»

Н. Н. сразу же начал проводить семинары – «Семеновские обсуждения». На них собирались ведущие сотрудники института, привлеченные к Атомному проекту, и начиналась «мозговая атака». Тщательно анализировалась вся информация, которая собиралась между «обсуждениями», и каждый считал своим долго сообщать на них что-то новое. Результаты таких встреч заносились в специальную «Красную книгу». На их основе создавались проектные задания на разработку аппаратуры и приборов.

Вскоре в институте появилось опытно-конструкторское бюро с производством, и это во многом определило конечный успех.

И еще академик Семенов добился, чтобы Садовский был назначен научным руководителем ядерного полигона.

Из воспоминаний М. А. Садовского: «Мне трудно восстановить в памяти детали этого поистине „безумного“ периода работы. И Н. Н., и я жили в основном только нашей работой. Естественно, что по ходу дела приходилось решительно менять планы, людей, направления исследований. Все это было возможно потому, что руководство Первого Главного управления верило и во всем помогало нам. Сейчас, вспоминая начальный период нашей деятельности, я не без удивления, но с огромным удовлетворением отмечаю, что уже через четыре-пять месяцев мы начали приемку готовой аппаратуры от промышленности, при этом у нас уже имелись и кадры специалистов, готовых работать с этой аппаратурой в полевых условиях. Невозможно переоценить роль Н. Н. Семенова в этот период работы».

Такой вопрос задала Елена Николаевна Гоголева. Вместе со своим знаменитым мужем – писателем Алексеем Толстым – актриса приехала в гости к академику Семенову. Тот показывал своим друзьям площадку, на которой должен появиться его институт.

Н. Н. указал на небольшое здание:

– А здесь у нас уборная для работающих в главном здании…

– Николай Николаевич, почему вы все время показываете нам, где находятся разные удобства? – поинтересовалась Гоголева.

Академику пришлось пояснить, почему он об этом говорит…

Здание перестраивалось столь стремительно, что никто не думал о проекте. Помещений для лабораторий не хватало, а потому в каждом закоулке старались установить оборудование.

Однажды в кабинет к Н. Н. ворвались разгневанные сотрудницы. Оказывается, женский туалет был захвачен одной из лабораторий. Тут уж дамы высказали своему шефу все в полной мере: дело в том, что незадолго до этого случая он произнес фразу: «Чем хуже ученый обеспечен в домашних условиях, тем успешнее идет его научная работа!» Сотрудницы посчитали, что ликвидация дамского туалета – это «козни» директора.

Кстати, мужская половина института тут же разработала рационализаторское предложение, как использовать уборные в качестве временных лабораторий. На стене был вывешен плакат, на котором демонстрировался унитаз, в мгновение ока превращающийся в лабораторный стол – для этого на него надвигался специальный кожух!

«Туалетная история» случилась незадолго до приезда Толстого и Гоголевой, и Н. Н. не мог не рассказать ее своим друзьям…

Успех Атомного проекта – это не только талант физиков, работа разведки, самоотверженность многих тысяч людей, но и прежде всего поиск нестандартных решений. А когда таковые появлялись, то решения принимались мгновенно. Особенно в тех случаях, когда к тому или иному руководителю существовало полное доверие.

Михаил Александрович Садовский принадлежал именно к таким людям.

После своего назначения научным руководителем ядерного полигона он развернул масштабное строительство. Его распоряжения выполнялись быстро и четко – ведь создание полигона было поручено министерству обороны. А с ним у Садовского существовали давние и прочные связи. И именно сыграли решающую роль.

Из воспоминаний М. А. Садовского: «Много лет участвуя в заседаниях министерства обороны по изучению действия взрывов на оборонительные сооружения, я хорошо знал многих талантливых военных инженеров. Знал я и маршала инженерных войск М. П. Воробьева, не раз помогавшего мне в постановке исследований действия взрывов. Естественно, я подумал о том, какую незаменимую помощь могли бы они оказать и в организации самого ядерного полигона, и в проведении исследований на нем. Многие из моих друзей-офицеров, которых я знал еще лейтенантами, доросли уже до полковников и генералов, но сохранили свою надежность и таланты. Мысль о возможности воспользоваться их помощью в организации и проведении ядерных испытаний казалось мне разумной. Я подумал, нельзя ли поручить работы на ядерном полигоне военным, и с этой целью обратился к начальнику Первого Главного управления Б. Л. Ванникову, когда докладывал ему основы проекта ядерного полигона. Поначалу он без восторга отнесся к моему предложению, спросив, о чем я думал, когда составлял свой проект: „Что это у тебя, какие-то замки рыцарские строятся, бетонные подземелья, башни. Дома какие-то… Ты что же, думаешь, что это тебе каждый год будут организовывать такие развлечения?“ Я сказал, что не думаю, а уверен, что именно он заставит полигон интенсивно работать, и не год, не два, а значительно дольше. Он не спорил и, поворчав, проект одобрил…»