Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

— установить сроки готовившегося нападения.

Несмотря на ограниченные природные, экономические и людские ресурсы Германии, ее военная доктрина основывалась на таких предположениях: превосходстве над противниками в тотальной подготовке страны и вооруженных сил к войне, внезапности и молниеносности проведения кампаний, последовательном разгроме противников поодиночке, максимальном использовании союзников. В соответствии с этим суть германской военной доктрины составляла концепция тотальной и «молниеносной войны» [332].

Войну против Советского Союза Гитлер рассматривал как направленную на уничтожение советского государства, «большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции». Для Директивы № 21 (план «Барбаросса») характерно отсутствие идейной мотивировки оперативного планирования. Впервые Гитлер заговорил об политико-идеологическом характере войны в конце марта 1941 г.

Концепция блицкрига как важнейшая составная часть военной доктрины опиралась на новые оперативно-тактические формы применения танковых и моторизованных войск во взаимодействии с авиацией. Вся наступательная мощь вермахта предназначалась для первого удара, так что не оставалось сколько-нибудь значительных резервов и сводились до минимума силы прикрытия на других стратегических направлениях.

Директива № 21, подписанная Гитлером 18 декабря 1940 г., начиналась словами: «Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии (вариант «Барбаросса») …

Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны» [333]. Командование вермахта предусматривало развязывание боевых действий отмобилизованными и развернутыми на всех стратегических направлениях силами. В этом и состояла стратегическая внезапность начала войны Германии с Польшей в 1939 г., с Францией в 1940 г. и Советским Союзом в 1941 г.

Эта и другие особенности отмечались в небольшой брошюре-монографии комбрига Георгия Самойловича Иссерсона [334] «Новые формы борьбы. Опыт исследования современных войн», написанной в июне — июле 1940 г. и изданной в том же году «Воениздатом» Народного комиссариата Обороны Союза СССР, (объем основного текста менее 80 страниц небольшого формата в бумажном переплете, без указания тиража).

Германо-польская война, по оценке Г.С. Иссерсона, в начале 1920-х занимавшего руководящие должности в органах военной разведки, представляла интерес по целому ряду причин: характера вступления в войну; условий, порождающих маневренную войну; оперативного применения и возможности современных средств борьбы, в особенности авиации и мотомеханизированных войск; перспектив маневренного развития борьбы вплоть до достижения решающего исхода; способов ведения операций.

Иссерсон утверждал, что «германо-польская война представляет собой новое явление в истории»:

«Германо-польская война началась самим фактом вооруженного вторжения Германии на земле и в воздухе; она началась сразу, без обычных для практики прошлых войн предварительных этапов …

При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно, прежде чем ударить, предупредить об этом. Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 г., а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого. Разумеется, полностью скрыть это невозможно. В тех или иных размерах о сосредоточении становится известным. Однако от угрозы войны до вступления в войну всегда остается еще шаг. Он порождает сомнение, подготавливается ли действительное военное выступление или это только угроза. И пока одна сторона остается в этом сoмнeнии, другая, твердо решившаяся на выступление, продолжает сосредоточение, пока — наконец на границе не оказывается развернутой огромная вооруженная сила. После этого остается только дать сигнал, и война сразу разражается в своем полном масштабе (выделено Иссерсоном. — М.А.).

Так началась германо-польская война. Она вскрыла совершенно новый характер вступления в современную войну, и это явилось, в сущности, главной стратегической внезапностью для поляков. …

Никакого начального периода войны не было. Никаких стратегических предисловий и предварительных действий. Война началась сразу в развернутом виде и полным ходом. Именно этот момент внезапного открытия военных действий широким фронтом и всеми развернутыми силами на польской стороне прогадали…

… это создало обстановку полной стратегической растерянности, скоро перешедшей в общее смятение. Польская армия была захвачена врасплох самой формой внезапного вторжения вооруженных сил Германии, и это нанесло ей непоправимый и самый решительный удар. …

Опустив поочередно палец сначала в сосуд с холодной, а затем с горячей водой, можно сразу установить разницу в температуре. Но, опустив палец в сосуд с водой, постепенно согреваемой на слабом огне, очень трудно установить постепенное изменение температуры.

Так и сосредоточение, сжатое в коротком времени и создающее исключительное напряжение в работе транспорта, становится доминирующим явлением в данный период и может быть легко засечено.

Однако сосредоточение, производимое постепенно и последовательно и растянутое во времени, очень трудно поддается учету, вернее, рассредоточивает и притупляет наблюдение. А такой именно характер носило сосредоточение германских армий.

Это сосредоточение не было больше одним единым, ограниченным во времени актом, который начинается и кончается в определенные, заранее рассчитанные часы и продолжительность которого может быть противником примерно высчитана.

Сосредоточение приобрело глубокий характер. Его начала вообще никто не может зафиксировать (разрядка Г.С. Иссерсона. — М.А .). Его продолжение оставляет всегда сомнение, подготавливается ли действительное вооруженное выступление или это только подкрепление дипломатической угрозы. Его конец обнаруживает только сам факт вооруженного выступления.

Так современная война начинается ранее вооруженной борьбы» [335].

О способах ведения операций Иссерсон писал: «Прорыв на Варшаву имел огромное стратегическое значение. Это был первый пример самостоятельного применения бронетанковых войск, выброшенных сильным ядром далеко вперед фронта».

Разгром польской армии выглядел следующим образом:

«а) управление парализовано и выведено из строя; связи с войсками оно больше не имеет;