Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Из письма Алекса от 31.8.36 года: «8) Сегодня встретился с Рамзаем. К сожалению, место не подходило для длительного разговора, поэтому, как ни хотелось в письме доложить о нем, не могу. Все Ваши указания, касающиеся его и моих разговоров с ним, будут выполнены. Телеграфно доложу».

«ВЫПИСКА из письма Алекса от 6.10.36 г.

1. Несмотря на то, что после моего путешествия на Север и встречи с Рамзаем прошло около месяца, я до сих пор не сообщил Вам по телеграфу ничего о наших переговорах, так как изложить все это или хотя бы важнейшее в телеграмме очень трудно. Виделся я с ним 4 раза и переговорил о всех вопросах, хотя и не обо всем смог переговорить достаточно подробно, так как время лимитировало наши встречи. В общей сложности, говорил я с ним часов 6–7.

а) Ваше задание информировать Рамзая о процессе контрреволюционеров-террористов и попытаться прощупать его настроение и мнение в связи с этим я выполнил только отчасти, и мне удалось выявить так мало данных, что прийти к какому-нибудь обоснованному выводу я не смог. Должен только сказать, что ничего предосудительного я не заметил, хотя одно мне не понравилось, что этот разговор завести должен был я, и при перерывах этой темы по внешним обстоятельствам, он ее сам не возобновлял. Хусину я более подробно об этом рассказывал, и он, если найдете нужным, доложит Вам об этом. Трудность заключается также в том, что весь этот разговор должен был иметь естественную отправную точку и вестись не в следственных тонах. Кроме того, такие вопросы могут быть выяснены не в беседе только о процессе, но в беседе, которая затрагивает вопрос более глубоко и широко».

Итак, после двухмесячного молчания Борович дал уклончивый ответ: «ничего предосудительного я не заметил, хотя…» Больше «Алекс» к этому вопросу не возвращался, Центр этого и не требовал. Что же касается Зорге, то он остался не «состоящим в распоряжении РУ», и звание ему так и не было присвоено.

Подобное решение (вернее его отсутствие) можно объяснить тем, что еще в январе 1935 года на имя наркома обороны Разведупром был подготовлен документом (по всей видимости, утвержденным):

«3) Народному комиссару Обороны тов. Ворошилову утвердить положение о кадрах и агентуре Развед. Управления… и строгое разделение работников на три разряда (кадры, агенты и источники).

…В кадры РУ не должны привлекаться иностранцы. РУ комплектовать русскими, украинцами, белорусами, евреями».

В этом списке отсутствовали немцы, эстонцы, поляки и латыши, и это говорит о том, что автором положения был Артузов, но не Берзин, еще возглавлявший военную разведку.

«Острова, Рамзаю.

1. Ингрид выехала к Вам.

2. Деньги перешлю на адрес Хонконг Шанхай Банк Токио.

3. О каких химических вопросах Вы просите, не понятно. Сообщите их содержание.

4. Если вторая половина ночи Вам неудобна, сообщите время для работы, удобное для Вас. Висбадену даны указания об усилении мощности.

5. Согласен отложить буквенный код до октября. Сообщите, когда атмосферные разряды станут меньше

Сентябрь 1936».

«2.10.36. Рамзай сообщил, что он вернулся в Токио».

«2.10 …Рамзай просит дать список проблем и интересных вопросов по японской химии и химической войне, так как он имеет связи с иностранными химиками на Островах, а сам в этих вопросах ничего не понимает».

4 октября 1936 года 2-м отделом было подготовлено письмо, в котором «Рамзаю» вновь категорически запрещалось поддерживать связи с японской агентурой (письмо так и не было отправлено):

«1. Ваше письмо от 28.7.36 с приложениями получил. Я до сих пор еще не получил доклада Алекса о его свидании с Вами…

3. В письме Вы указываете на желание развернуть работу с вашими туземцами. Через Алекса я передал Вам категорическое запрещение поддерживать связи с Вашими туземными людьми. Я еще раз подтверждаю это свое распоряжение. Я думаю, что Вы сами понимаете всю опасность Ваших туземных связей. Помните, что основной Вашей задачей является глубокое врастание в немецкие круги. Дело не в раздувании опасностей, как Вы пишете, а в действительном учете нашего опыта. В ваших условиях будет несомненно большой опасностью недооценивать трудности, нежели их преуменьшать…

4 октября 1936 г. № 5».

Судя по тексту, подписать письмо должен был Артузов. И как следует из отправленного в 20-х числах того же месяца письма, все же речь шла лишь о временном запрещении связей с «туземными людьми»:

«Дорогой Рамзай!

1. По имеющимся у нас предположениям Кот в ближайшем будущем будет сменен другим лицом. Эта смена, несомненно, создаст для Вас дополнительные трудности и на первое время потребует от Вас еще большей осторожности и тактичности для того, чтобы сохранить завоеванные Вами позиции. В этих условиях связи с туземцами могут осложнить Ваше и без того сложное положение. Поэтому еще раз подтверждаю мое указание о временном прекращении связей с туземцами(выделено мной. — М.А. ). Главная Ваша задача сейчас — это войти в полное доверие к новому человеку и установить с ним такие же отношения, какие у Вас были с Котом. Только при таких условиях Вы сможете работать с той же эффективностью, что и раньше. Я уверен, что Вы разрешите эту далеко не простую проблему.

2. Ваши связи с инженерами-химиками представляют интерес и в будущем могут иметь для нас еще большее значение. Посылаемое задание по химии затрагивает наиболее актуальные вопросы. Сообщите Ваше мнение о примерных сроках реализации их. При этом имейте в виду, что все легальные материалы по местной химии нам хорошо известны, поэтому строго придерживайтесь рамок задания.

3. Доклад “Специалиста” представляет несомненный интерес, хотя и имеет ряд неточностей. Существенным недочетом является отсутствие указаний на источники, которыми пользовался “Специалист” при составлении своего доклада /между прочим, я Вас неоднократно просил уточнить этот крайне важный по существу вопрос/…

4. Меня интересует возможность поездок Отто в Шанхай /не угрожает ли ему что-либо там, в связи с его прошлой деятельностью/, а также внесения ясности в отношения между Отто и “Специалистом”, ибо помехой в дальнейшем глубоком использовании “Специалиста” как раз является отсутствие ясности в отношениях, если бы “Специалист” дал согласие на работу с нами (выделено мной. — М.А. ), тогда, естественно, скорее можно было бы добиться от него серьезных сведений по армии.

Ответ на эти вопросы я хотел бы получить от вас без того, чтобы Вы сносились с Отто.

С приветом

22 октября 1936 г. № 6».

Своеобразная, двойственная форма указаний по последнему пункту лишний раз характеризовала неустойчивость и неопределенность позиции Центра в вопросе использования агентов-японцев: с одной стороны, предписывается прекратить связи «с туземцами», с другой — подчеркивается желательность вербовки «Специалиста» для получения от него «серьезных сведений по армии». Вместе с тем, еще 10.08.1935 г. Зорге указал его в «Характеристике источников, связей и сотрудников Рамзая». Как бы то ни было, перед «Специалистом» ставятся вполне «серьезные» задачи: