Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Выводы, к которым пришел «Абрам», после более чем полуторагодичной работы с китайцами, были следующие: следовало учитывать, что японская контрразведка насаждала свою агентуру среди китайцев; сугубая осторожность требовалась в работе с левонастроенными студентами; китайцы не могли служить источником серьезной информации, «поскольку японцы их не подпускали к интересующим нас делам»; использовать китайцев можно было только путем создания сети наблюдателей в труднодоступных пунктах, где имелись китайские колонии; главная ценность китайцев была в возможности вербовки через них японцев; «мы не исключали возможности того, что через китайцев удастся непосредственно завербовать японских агентов-источников информации; но такая перспектива представлялась маловероятной, поскольку китайцы, которых мы могли привлечь, не имели связей в тех японских кругах, которые интересовали нашу разведку»; «главным направлением нашей работы мы считали вербовку через китайцев политически близких нам японцев, а уже через них думали выйти на тех агентов-японцев, которые были конечной целью наших усилий на островах; этот относительно длинный путь с промежуточными этапами был единственно реальным, а потому и наиболее коротким».

8 октября 1934 года Бронин писал Берзину (резидентам в те годы разрешалось, помимо общих организационных писем, обращаться непосредственно к начальнику Разведывательного управления; его письма к ним подписывались псевдонимом «Старик»): «Я знаю, что к этому вопросу следует подходить чрезвычайно осторожно, но в перспективе нужно ставить задачу, чтобы наша китайская сеть обросла японцами».

5 января 1935 г. «Старик» отвечал «Абраму»: …Я, кажется, тебе уже писал, что надо искать “частного” подхода к островным корпорантам. Очевидно, без них мы солидных связей не завяжем, солидных источников не получим. Островная корпорация в значительной (в чувствительной) мере комплектуется из детей разночинцев, профессоров, крупных чиновников, даже генералов, вокруг есть сочувствующий элемент, есть романтики и т. д. К ним надо добраться. Может быть, связь можно получить через твоих местных косоглазых, может быть “Нигрит” может это сделать. Попробуй нащупать, найти нить. Это откроет нам путь, даст настоящих островников.(Домой об этом, кроме меня, не пиши, ибо наш новый народ может на этом попытаться сыграть)». Под «корпорантами» Берзин имел в виду японских коммунистов.

К вопросу вербовки японцев, сочувствовавших коммунистам, через китайских «корпорантов» Берзин возвращается в письме от 15 января 1935 года: «Связь к островным корпорантам отсюда не получить. Дело в том, что здешний Большой дом (Коминтерн. — М.А .) сам не имеет связи, а посылаемые проваливаются через каждую пару месяцев. Я думаю, что частная связь, полученная чрез китайских корпорантов, пожалуй, скорее приведет к цели. Надо иметь в виду и то обстоятельство, что там корпорация разбилась на три группы и здесь по существу не знают, какая правоверная, какая — нет. Попробуй получить связи на месте, причем не прямо к корпорации, а к отдельным лицам или околокорпоративным людям. Последние были бы наиболее выгодными».

Берзин поставил вопрос вербовки политически близких к Советскому Союзу японцев более определенно, чем это сделал «Абрам» в письме к нему. Но принципиальных расхождений не было. Указание о частном подходе к сочувствующим японцам, прежде всего, означало, что не может быть и речи о связи на месте с организациями японской компартии. Однако, как следует из письма, рекомендовался подход к отдельным коммунистам и лицам им сочувствовавшим.

С августа 1933 года было решено, что «Джон» — Стронский — займется «островными» делами. С декабря шанхайская нелегальная резидентура с санкции Центра приступила к созданию экспорто-импортного общества по торговле между Японией и Шанхаем, что должно было создать легализационную базу для связи с «островами» и внедрения там «наших людей». При помощи «Коммерсанта» (Войдта) «Абрам» рассчитывал заручиться представительством фирмы «Окура» — одной из крупнейших японских электротехнических фирм. Она имела представительство AEG в Японии, «Коммерсант» поддерживал с «Окурой» постоянный деловой контакт. Представлялось возможным созданием общества привлечь двух дельцов (в том числе одного японца), участие которых служило маскировкой и позволило бы сэкономить затраты: фирма «Окура» обещала обществу значительный кредит.

В Шанхае был открыт офис, который возглавил «Джон», но он должен был переехать в Японию, и на его место Центр планировал направить другого разведчика. В телеграмме от 4 января 1934 года «Абрам» давал следующую оценку предприятия: «Хорошие стороны дела: коммерческая солидность, максимально возможная в наших условиях маскировка. Через Коммерсанта и Джона дело будем целиком держать в руках, получаем возможность легализации нашего человека в Японии, финансовый риск небольшой». Требуемые капиталовложения Джона (4000 золотых рублей) не превышали суммы, обычно отпускавшейся Центром для легализации наших разведчиков.

Однако в феврале 1934 года два курьера «Большого дома» (Коминтерна), доставлявшие денежные средства для компартии Китая, попали под подозрение полиции, которая обратила внимание, что курьеры (мужчина и женщина) четыре раза получали большие суммы денег, что не вязалось с их социальным положением: по их американским паспортам один был шофером-механиком, другая — машинисткой-стенографисткой (еще один пример того, к чему приводит в нелегальной работе пренебрежение к «мелочам» и «деталям», особенно когда дело касается организации связи). По-видимому, имело значение и то обстоятельство, что переводы шли из Парижа, где разыгрался крупный финансовый скандал, известный как «дело Стависского». Финансовые транзакции из Франции на его фоне привлекли внимание полиции.

О подозрениях полиции женщине-курьеру сообщил управляющий отеля, где она остановилась. По его словам, полиция сначала сочла, что речь шла о торговле опиумом, но потом заподозрила, что здесь замешан советский шпионаж. Он спросил курьершу, знает ли она «Джона», который занимается советским шпионажем, при этом назвав его полным паспортным именем. Он сообщил также, что о «Джоне» полиция расспрашивала и второго курьера, который уже уехал, а потому это утверждение невозможно было проверить.

«Абрам» узнал о случившемся от представителя Отдела международной связи Коминтерна в Шанхае. Шанхайскому резиденту предстояло дать оценку полученной информации и принять меры по локализации провала. Приняв на веру полученное сообщение, он даже не попытался его перепроверить, пока один из курьеров Коминтерна находился еще в Шанхае.